Мне понадобилась целая неделя, чтобы получился цветок, хотя бы отдалённо напоминающий цветок Суэлиэль. Кроме огненной драконица учила меня и другим видам магии. Но я больше тяготела к воде и воздуху, не смотря на то, что огонь владела лучше. Суэлиэль хвалила меня за рвение, и совсем не огорчалась, если у меня что-то не получалось. Говорила ласково, что в следующий раз всё удастся, и я верила ей.
Самым сложным было научиться звать свою драконицу. Если честно, я никак не могла понять принцип зова. Вроде бы всё делала, как говорили, но результата ноль. Либо драконы ошиблись, что во мне спит дракон, либо она у меня большая соня.
Самыми приятными моментами пребывания в долине стали дни, проведённые в обществе зеленоглазки. Он дарил мне цветы, вовлекал в небольшие шалости, рассказывал много интересного из жизни драконов. С Мионелем было легко, но иногда немного тревожно, когда я замечала его горящий взгляд. А ещё он постоянно стремился прикоснуться ко мне, для него это стало просто навязчивой идеей, кажется. Суэлиэль одёргивала сына, замечая его эту страсть, хотя и довольно улыбалась при этом. И чем больше пролетало дней с момента нашего знакомства, тем более часто зеленоглазка оказывался рядом, вызывая во мне бурю странных чувств, пугающих и до дрожи приятных. Я стала часто прятаться от Мионеля в саду, боясь проявления этих чувств.
Вот сижу сейчас в самом дальнем уголке, где ветви кустарника сплелись в низкую и очень узкую арку, в которую я с трудом протиснулась, оказавшись на небольшой полянке, огороженной со всех сторон кустарником. Надеюсь, здесь Мионель меня не найдёт.
Шорох поблизости заставил замереть. Минута, другая… И в моё убежище протиснулся огромный белоснежный сверх. Я довольно улыбнулась. Наконец-то, мне удастся поближе рассмотреть это чудо. Ой, хочу-хочу такого!
Протянула шаловливые руки к белоснежке. Ведь теперь рядом нет вредного синеглазки, чтобы меня остановить.
— Иди ко мне, красавчик. Какой же ты замечательный! — восхищалась я, стараясь расположить к себе сверха.
Сам же он сел и стал наклонять свою голову то в одну сторону, то в другую, заинтересованно поглядывая на меня. Я же задавалась мыслью, позволит ли он себя погладит или нет.
Подойдя практически в притык к сверху, я опустилась на колени и спросила.
— Можно?
Сверх тихонько рыкнул и сам потянул ко мне морду. Через минуту я блаженствовала, прикасаясь к самой шелковистой шёрстке.
— Саэль, ты где? — раздалось совсем рядом, и я опять затихла, боясь быть обнаруженной Мионелем.
В моё убежище просунулась голова дракона. Сначала его глаза уткнулись в белую шёрстку, а затем остановились на мне.
— Вот вы где! — заулыбался зеленоглазка, начав заползать в убежище.
— Здесь тесно, — пискнула я, но кто б меня послушал.
Дракон с трудом, но протиснулся.
— Иэллиэль, нам нигде тесно не будет…
Это я от него спряталась?! А теперь и улизнуть не получится, выход из этого уютного местечка загораживает Мионель и, как теперь понимаю, его сверх. Смущение горячей волной прокатилось по мне, окрашивая щечки красным. Мионель же счастливо и несколько озорно следил за мной. И молчал. Зелёные глаза вспыхивали огнём, восхищением и предвкушением.
Молчание затягивалось, а я не знала, что сказать или сделать. Мионель приблизился вплотную, вопросительно заглядывая в глаза. Уж не знаю, что он там нашёл, только вот через секунду его руки обнимали моё трепещущее тельце, а губы стремительно приближались к моим.
Зажмурила глаза, чтобы тут же распахнуть их от удивления. Изумительная нежность поцелуя захватила меня.
— Такая сладкая, — прошептали губы Мионеля, на секунду оторвавшись от меня.
И снова поцелуй, но уже более властный, словно дракон ставил на меня свою печать. Руки Мионеля стискивали всё сильнее, и мне это нравилось, хоть и пугало неимоверно. И вдруг всё исчезло: и Мионель, и все звуки, и все краски. Я потеряла сознание.
Не знаю, сколько не приходила в себя. Первым, что, как сквозь толщу воды, я услышала взволнованный голос Суэлиэль.
— Сын, вот что я тебе говорила?! Не торопись! Хочешь лишиться её, едва обретя?!
— Мам, я… — виновато, с болью в голосе произнёс Мионель.
— Что ж вы, драконы, все такие нетерпеливые?! Нужно дать девочке вырасти, расправить крылья, а они чего удумали?! Один замучил уроками, второй планы грандиозные строит, а третий, вообще, приставаниями одолел. Всё! Что хотите, делайте, а девочку в обиду я не дам. И с этого дня сама займусь её образованием. Отправлю учиться туда, где ваши загребущие ручки её не достанут.
— А если я пообещаю, по возможности, не приближаться к ней? — заискивающе произнёс Мионель.
— По возможности? — ехидно переспросила драконица. — Ну нет, сынок. Ты дашь мне клятву, что в течение двух лет, вообще, не будешь видеть её.
— Маа…
— Или так, или никак! — поставила точку в споре Суэлиэль.
Настала тишина. Потом раздался звук удалявшихся к двери шагов.
— Ну, вот и хорошо, вот и правильно, — еле слышно пробормотала женщина. — А с тобой братик и с тобой муженёк я ещё разберусь.
Суэлиэль вышла, а я лежала и думала над тем, что невольно услышала. Ясно, что говорили обо мне. С Мионелем ясно, такой же прилипала и нахал как синеглазка. Магистр? Хм, решил сделать из меня примерную зубрилку? Больше на сей счёт в голову ничего не происходило. Но вот что от меня понадобилось мужу Суэлиэль? И чего они все привязались с этим нежданным драконством? Что в этом такого?
Поразмышляв ещё немного, я не заметила, как заснула.
С того дня, как я невольно подслушала этот разговор, прошла ещё неделя и скоро мне предстояло возвращаться в Академию. Правда, с помощью Суэлиэль мне удалось выпросить у магистра ещё неделю, чтобы повидаться с родными.
А вот Мионеля я больше не увидела. И пусть я была ещё немного обижена на его бессовестность, но скучала по его горящему зелёному взгляду и нежной улыбке.
В день отъезда все тепло со мной попрощались. И, уже отъехав на приличное расстояние от дома, мне почудился тоскливый рёв-вой какого-то большого существа.
Дома было тихо и привычно, и я отдохнула за неделю лучше, чем за месяц в долине. Магистр всю неделю проживал в ближайшем городке, и, думаю, довольно «плодотворно», иначе как объяснить его довольную физиономию, когда он приехал забирать меня в Академию. Да они, похоже, все драконы — озабоченные. Я как-то намекнула в разговоре Суэлиэль на эту драконью черту, так она рассмеялась, сказав, что такое действительно имеет место быть. Правда, если дракон встречает свою айлине, то вся его озабоченность достаётся ей одной, а другие женщины перестают его интересовать.
Это ж жуть представить! Фу, отведите, боги, от такого счастья озабоченного…
По приезде меня встречали подружки с потока, сразу накинувшись с расспросами. Так, рассказала кое-что, но сокровенным делиться не стала, не настолько мы подруги, чтобы доверять им всё. Поделиться могла только с одним человеком, девушкой из соседней комнаты. За прошлый год только она была во все трудные минуты со мной, когда утешая, когда подбадривая. И как-то незаметно между нами стала крепнуть настоящая девичья дружба, что так редко встречается. Мы понимали с Лисиин друг друга с полуслова, смеялись над одними и теми же шутками. В чём-то были очень похожи друг с другом, а в чём-то отличались. Я была стремительной, всё куда-то спешила, торопилась, а Лисиин наоборот была совершенно неспешна, и таким образом мы дополняли друг друга.
К моей радости, подруга уже была в комнате, а потому, радостно обнявшись, принялись пересказывать друг другу, всё, что накопилось со дня нашего расставания.
Оказывается, подружка за лето встретила человека, который покорил её сердце. Я, конечно же, была счастлива за неё, но напомнила, что забывать об учёбе не стоит. Лисиин рассмеялась на это, заявив, что одно другому не мешает, и мне самой не мешало бы себе кого-нибудь найти, а то покроюсь плесенью со своими книгами и свитками. Но после рассказа о Мионеле заметила, что я дурочка.