Радовало то, что теперь медсестре не обязательно было постоянно находиться в палате, она видела меня через монитор, заходя только для выполнения прописанных процедур, назначений. А еще меня кормили довольно таки вкусной едой. Все же неплохо даже болеть с комфортом. Да и кнопка для вызова врачебного персонала, которую я так безуспешно пытался обнаружить в прежней палате, была буквально под рукой. Мягкий рассеянный свет тоже можно было регулировать по своему желанию, небольшой диванчик и стулья для посетителей, столик и современная тумбочка, все ненавязчиво, но определенно указывало, что палата предназначена не для простых смертных, а людей с большими деньгами, способными оплачивать из своего кошелька весь предоставленный комфорт. Но сейчас это волновало меня в последнюю очередь.
Ведь сегодня должна появиться Алена и только от этого, мое настроение упорно стремилось вверх, а взгляд постоянно останавливался на часах. Ну, когда же, когда, ее занятия в институте давно должны закончиться, седьмой час, а ее все нет. Может, она обиделась и только для проформы сказала Сергею о посещении. А сама решила не приходить, наказывая меня за такую несуразную новогоднюю ночь, и дальнейшее долгое ожидание. Почему только сейчас пришло в голову озаботиться отсутствием телефона, я даже не смогу никому позвонить, это же жизненно необходимо. Кстати, а где он? У Сергея? Черт, как же непривычно без него. А вдруг со Снежкой тоже что-то случилось, и она нуждается в помощи? В современном мире опасность подстерегает хрупкую девушку на каждом шагу. Да элементарно могла ногу на каблуках подвернуть, она же практически не ходит нормальным шагом, все больше бегает, почти летает, не глядя под ноги. Может упасть, глупышка, на скользкой дороге. Хотя, о чем это я? Снежка же однажды сказала, что не любит каблуки, предпочитая удобную обувь.
Или, пока идет от метро, к ней прицепился какой-нибудь псих? Сейчас развелось на улицах разных неадекватных личностей, она же не сможет дать отпор! Успел ли Сергей приставить к ней охрану, вон, моя то торчит бесполезно под дверью, а у Снежки?
Вот же гадство, лежу тут неподвижной колодой и накручиваю нервы, как дурак! Совсем себя не узнаю, где мое хваленое хладнокровие и выдержка? В раздражении схватил пульт, надеясь, что телевизионные новости отвлекут взбудораженные мысли. Как же медленно идет время, я уже устал взглядом гипнотизировать стрелки.
И даже увидев в дверях, не сразу поверил, что это она, а не плод моего заждавшегося воображения. Снежка стояла с охапкой еловых веток и большой сумкой, заметно оттягивающей ее правую руку вниз. Что она в ней такое принесла? С широкой улыбкой на милом личике, с огромными сияющими глазами, она была долгожданной гостьей, вместе с которой в палату заглянула радость, мгновенно преобразившая все, добавляя пастельных красок и веселого настроения. Немного взъерошенная явно от снятой шапки и раскрасневшаяся от уличного мороза, эта девочка решительно подошла к тумбочке, осторожно опуская ветви на поверхность, а сумку на кресло, после чего подошла к кровати:
— Привет, моя пропажа! Как ты себя чувствуешь? Тебе очень больно?
— Не столько больно, Снежка, сколько неудобно, что я даже нормально с тобой поздороваться не могу. Ты вот стоишь передо мной, а я беспомощной тушкой перед тобой валяюсь. Возьми стул и сядь, хоть твою ладошку в руке сожму, позволишь? Я так рад тебя видеть!
— Ой, Ваня, а надо веточки в воду поставить, я же специально их тебе принесла. И несколько игрушек для украшения. Я надеюсь, что раз ты не встретил Новый год, то они тебе немного поднимут настроение, ведь в январе у всех должна быть своя елка. Вот и у тебя, пусть маленькое подобие, но свое!
— Спасибо, моя хорошая, сейчас мы медсестричку попросим что-нибудь нам для этой цели принести. Видишь, какое индивидуальное средство для связи у меня есть, — и я ткнул в кнопку на стене.
Через пять минут с удовольствием смотрел, как Снежка упорно старалась запихнуть еловые веточки в пузатую трехлитровую банку, обязательно все, без исключения, а то они без воды погибнут, а она их не затем тащила из дома в такую даль, оберегая в метро от напирающей толпы. Смешно изгибая брови, она морщила маленький носик, оглядывая получившуюся елочную композицию.
— Да, пожалуй, я перестаралась. Как бы банка не опрокинулась от такой тяжести. И это еще игрушки не повесила. Ну что ты фыркаешь, тебе не нравится, убрать?
— Нет, очень даже хорошо смотрится. Только может, мы разделим ветви на две емкости, тогда будет устойчивей?
— Ты думаешь, медсестра сможет еще пустую банку нам найти?