— Анна, — моим мертвым голосом можно было заморозить, до состояния ледяных статуй, еще парочку ближайших человеческих объектов. Наверное, поэтому медсестра вздрогнула и поспешила покинуть палату, а охранники оперативно закрыли за ней дверь, предпочитая остаться в коридоре. — Как-то я не представляю тебя в роли медсестры у моей кровати, даже для эротической игры. Так что, не фальшивь, на дешевку не куплюсь, оставь свои сомнительные способности для других ценителей. Я не дряхлый старик, замучаешься ждать, когда мне понадобится стакан воды подавать. Или ты предпочтешь туда собственный яд сцедить? Так не с твоим счастьем. Не трать время понапрасну, я не меняю своих решений. Поэтому начинай подыскивать себе нового покровителя, он после развода тебе очень понадобится. И не советую больше испытывать мое терпение, оно не бесконечно. Пожалеешь.
— Иван, неужели у тебя ко мне не осталось ни капли чувства? Я просто тебя не узнаю, разве за такого мужчину я выходила замуж? Ты был нежным и внимательным, исполнял все мои прихоти. Неужели одна маленькая ошибка может перевесить все хорошее, что между нами было? И ты бросишь меня вот ради этой, никакой девчонки, у которой и есть хорошего, что ее молодость и непонятные волосы, которые давно надо было остричь, чтобы перед людьми не позориться.
— Не тебе судить об этой девушке, мне не интересно твое мнение, все равно ничего не поймешь, фальшивка силиконовая с тупыми мозгами. Скрипишь здесь ржавой пилой, повторяя одно и тоже, словно привязанная на выгуле коза, вынужденная прыгать по кругу весь день, на длину веревки. Чего тебя так плющит, неужели от того, что с утра не посетила любимые магазины? Не заставляй меня взяться за тебя по-настоящему, определенно не понравится, когда копейки будешь пересчитывать на бутылку кефира. Ты знаешь, что я зря слов на ветер не бросаю.
Поняв, что меня совсем не впечатлили ее слова, Анна резко поднялась с кресла, судорожно вцепившись в сумочку длинными красными ногтями, тут же скривившись от боли, когда один из них, внезапно обломившись, отлетел на пол, выделяясь на нем своим ярким цветом.
— Бл*дь, я из-за тебя ноготь сломала! С*ка, я же два часа на них потратила. Хрен меня теперь на коррекцию без записи примут, там же запись на неделю вперед! Да Людка уржется теперь, еще и в сеть сольет, я же потом буду всеобщим посмешищем! Бл*дь, бл*дь, что теперь делать-то?
Я ошеломленно смотрел на бывшую. Куда делась светская дама? Передо мной стояла разъяренная фурия, своим лексиконом похожая на нашу дворничиху Машу, которая не стеснялась в свои выражения добавить перчику в виде крепких матерных словечек.
На какой заднице остановились мои глаза, когда я брал эту базарную бабу замуж? Или это была ее грудь, которой доморощенная ведьма отвела мне глаза? Сколько еще секретов скрывается за изящной оболочкой, какие неведомые сюрпризы? Но если смысл разбираться в этом теперь, раз я не удосужился за годы семейной жизни узнать собственную жену, остается только расхлебывать последствия своих ошибочных действий. Бизнесмен хр*нов с повернутыми набок мозгами, не в силах просчитать на несколько шагов вперед. А я ведь отвечаю не только за себя, так почему туплю, уподобляясь жене, о которой думал минуту назад с таким превосходством.
— Я устал от тебя, слишком много шуму, пустословия и потраченного зря времени. Сама покинь палату, пока тебя не выведут в очередной раз. Не позорься!
— Ты дрянная сволочь, жадная и беспринципная. Я, я…, я ославлю тебя на весь мир, я оставлю тебя без копейки. Жаль, что ты не сдох в аварии, ну почему мужик не дострелил тебя, ведь тогда все пошло бы по-другому!… Ой, Ваня, прости, прости, я совсем не то хотела сказать! Не надо…, не смотри на меня так! Это эмоции, ты сам виноват, я ничего не имела в виду. Ай, не надо меня трогать!
Видимо, мой взгляд был страшен до такой степени, что Анна забыла, что я не могу двигаться, но это временно. Черным разрушительным цунами закручивались эмоции, я захлебывался ими, физически чувствуя, как по венам к сердцу рвется горячая лава жажды убийства, желательно с особой жестокостью, кроваво, растягивая болезные мучения жертвы на долгие часы. Кажется, я начинаю понимать волков, которые загнав свою жертву, насыщаются ею долго, с удовольствием. К сожалению, человеческая цивилизованность не позволит мне совершить ни одно желаемое действие, в отношении любой женщины. Но искры из моих глаз точно сыпались фейерверком, это точно! И еще…