— Пап, это не об Аленке, она совсем не такая. Даже если что-то не понравится, ей и в голову не придет так обращаться с человеком. Она особенная, ты это сам поймешь. Я не стал обращаться к маме, она слишком привыкла общаться со студентами, повторяя несколько раз одно и то же, чтобы во всех головах прочно уложился учебный материал. Она же мне девочку зазомбирует из благих намерений. Ты сам-то представляешь ее в такой роли при всей моей любви к родительнице?
— Сын, и что я ей скажу, твоей Аленке, если ситуация и впрямь не очень приятная. Тем более девочка ждет объяснений от тебя, в лучшем случае. В противном — она считает, что взрослый дядя решил найти себе новую игрушку от скуки. Развлечься на досуге при живой жене.
— Отец, вот это меня и бесит. Ей же не с чем сравнивать, на ее пути слишком много попадалось сволочей и проще поверить, что я один из них. Снежка не будет ничего выяснять, замкнется, никому не показывая, как ей больно. Сможет пережить, переступив через обиду, потому что для нее собственное счастье на втором плане, а на первом Костик. Она прекрасно осознает, что у крохи иначе будет сломанная детдомовская жизнь. И борется за ребенка всеми своими маленькими возможностями, это держит ее, давая силы идти вперед. Вот только я не хочу, чтобы она шла и боролась одна. Ты правильно сказал — если выбрал, то поздняк метаться. Не допущу, чтобы мое возможное счастье украли такие, как Анна. И ей подобные дряни.
— Сын я на твоей стороне, сделаю все, что смогу, только справлюсь ли? Не сделать бы хуже, всегда придерживался мнения, что третий в отношениях лишний и только мешается. Ну что ты смеешься?
— Просто давно не видел тебя таким растерянным, непривычно. Ты сам все поймешь, увидев Снежку, все же я твой сын, поверь, что она редкое чудо, случайно рассмотренное мной, взрослым, серьезным мужиком, в не самое лучшее время. И это тоже нереальность. Когда я практически поверил, что в моей жизни не будет счастья, не заслужил и там, наверху, меня наказали таким образом, лишив чувств и оставив только инстинкты. Инстинкт зарабатывания денег для благополучия. Элементарный сексуальный инстинкт продолжения рода. Инстинкт любви и защиты родителей, и прочие бытовые инстинкты для жизни. И вдруг она, рядом с которой я, как безголовый тинейджер, не могу адекватно мыслить. Когда-то ты помог мне разобраться с Татьяной, теперь помоги моему счастью с Аленкой. Не хочу ее терять, это ощущение безграничного счастья, оно заразительно, но им не хочется переболеть, им хочется делиться безвозмездно с миром.
— Эк тебя пробрало-то, до самых печенок? Не знал, что ты так думаешь, но я рад, сын. Спокоен за тебя и эту девочку. Потому что правильно, брать на себя ответственность за близких людей, которое продиктовано искренним желанием, а не прочим интересом. Отчасти и от этого, мы противились твоему браку с Анной, видя, что между вами с самого начала что угодно, но не искренние чувства.
— Согласен, теперь-то я понимаю, что компромиссы в семейных отношениях всегда оборачиваются большой катастрофой. Но я умею делать выводы и исправлять собственные ошибки. Сейчас, весь вот такой, как есть, совсем не хочу потерять ощущение правильности и желания жить полной жизнью. А это для меня возможно теперь только рядом с Аленой, твердо уверен. Но вот какая насмешка судьбы, сейчас физически мало что могу, а она даже телефон не берет!
Странно, но мне казался нынешний разговор с отцом необходимым и своевременным. Такой откровенный, он сближал нас, как ничто раньше. Словно цементировал в целое, нерушимое, наши отношения, замазывая и сглаживая все трещинки, сколы, червоточинки, недоговоренности прежних обид и недоразумений, неизбежных в повседневной жизни. И этим я опять обязан своей сказочной Снегурочке.
Отец давно ушел, а я все размышлял о роли случая в жизни человека, о том, почему мертвой хваткой вцепился в эту девушку. Обыкновенная, не очень красивая для других, но для меня одна из всего женского населения планеты. Почему так и именно сейчас? Обратил бы я внимание на нее хотя бы год назад или нет?
Может в ней есть то, чего не хватает таким, как я — мы утратили способность радоваться обычным повседневным вещам. Не сразу, постепенно, на протяжении определенного времени, одновременно с этой утратой, обрастая деньгами и плохими привычками, которые, как страшные болезнетворные микробы заражают нашу душу равнодушием и вещизмом. Мы уже не радуемся первым рассветным лучам за окном, пению птиц, дуновению теплого ветерка, смеху ребенка и своей улыбке ему в ответ. Не понимая, что отрекаясь своим равнодушием, черствостью, обрекаем себя на вырождение, как яркой неповторимой личности, индивида.