Рядом с ней оказался Джереми. На нем были облегающие трикотажные шорты и легкий пуловер с закатанными по локоть рукавами. Чуть убыстренное дыхание свидетельствовало о том, что пробежал он уже немало. За ним трусила собака — большая собака странного окраса, с висячими ушами, огромным мокрым носом и короткими лапами.
— Доброе утро, — поздоровалась Мейбел, не замедляя шага. — Где ты взял эту подружку?
— Она появилась из ниоткуда, когда я пробежал уже несколько кварталов. На ней есть ошейник, но нет бирки, и, кажется, больше всего на свете она любит спортивные пробежки, поэтому тут же присоединилась ко мне.
— По-видимому, она решила, что это интереснее, чем гоняться за автомобилями.
— Если ты видела, как она гналась за автомобилем, то должна знать, кому она принадлежит.
— А разве не все собаки гоняются за автомобилями, когда им представляется такая возможность? — Мейбел посмотрела на собаку и покачала головой. — Нет, я бы ее запомнила, если бы видела раньше. Эту помесь лабрадора с таксой забыть невозможно.
— Шшш, ты ранишь ее чувства. Не слушай ее, Пятнашка, эта женщина просто невежлива.
— Но, если на ней нет бирки, как ты узнал ее имя?
— Мне кажется, оно само просится на язык. Я окликнул ее этим именем, и она отозвалась.
— Что-то говорит мне, если бы ты назвал его Пчелкой, она тоже отозвалась бы. Пчелка, ко мне!
Собака подняла голову, глаза ее заблестели, она завиляла хвостом и принялась выписывать круги вокруг Мейбел.
— Успокойся, дружок, — сказала она собаке и повернулась к Джереми: — Ты каждый день бегаешь?
— Нет, только когда не спится. Та кушетка, должно быть, самая короткая и самая комковатая во всем этом городе.
— Ты что, всю ночь подсчитывал комки?
— О нет, — протянул он. — А вообще-то, когда мне случается ночевать в гостях, я обычно провожу время не на кушетке. Что с тобой сегодня? А, догадываюсь: ты рвешь и мечешь, потому что я не оставил записки.
— Разумеется, не поэтому. Какое мне дело, куда ты уходишь? Хотя, если ты собираешься исчезнуть на пару дней или больше, лучше все-таки, дать мне знать, чтобы…
— … чтобы тебе не пришлось заявлять в полицию о моем исчезновении, — подхватил Джереми.
— Ошибаешься, — возразила Мейбел, мило улыбнувшись. — Я не решусь звонить в полицию, потому что не имею ни малейшего представления, какую фамилию им назвать. И даже не стану звонить в Армию спасения, чтобы приехали и забрали твои вещи. Все по той же причине: придется что-то объяснять. Кстати, ты мне так и не сказал, почему назвался в гостинице вымышленным именем.
— Потому что не хотел, чтобы меня отследили.
— Отследили? Кто? Лорин? Ты ведь не думаешь всерьез, что она преследует тебя?
— Она не преследует, она наблюдает. Я подумал, было бы лучше, если бы никто — и, особенно, Лорин — не догадался, что я собираюсь заглянуть в нашу альма-матер до того, как мне удастся тебя найти.
— Мне кажется, у тебя ярко выраженный комплекс преследования. Ты боишься собственной тени, но если это делает тебя счастливым…
— О да, — заверил ее Джереми. — Больше всего я люблю плести интриги и организовывать заговоры.
— И чем ты намерен заняться сегодня? Я не имею в виду заговоры и интриги.
— Покупкой кровати.
— Но ее негде поставить!
— Место найдется, если оттащить эту кушетку на помойку.
— Ты не посмеешь этого сделать! Я люблю свою кушетку, и мне хотелось бы увидеть ее на месте, когда я вечером вернусь домой. — Они остановились у ступеней Рэнсом-Холла. — Ты понял, приятель?
— Да, мэм.
Джереми покорно наклонил голову. Мейбел резко повернулась, поэтому поцелуй не попал в цель и достался щеке, а не губам. Она в недоумении отпрянула.
— Что это ты делаешь?
— Демонстрирую свои чувства, хотя понимаю, что справиться с этой задачей будет нелегко, если ты собираешься каждый раз отпрыгивать от меня на несколько футов.
— Ты меня напугал, Джереми.
— Мы над этим поработаем.
— Над чем? Как лучше меня напугать?
— Нет, как лучше демонстрировать свои чувства.
Глаза Мейбел вспыхнули зеленым огнем.
— Даже не думай об этом. Нам такая практика не нужна.
— Но как мы будем создавать убедительную картину счастливой семейной жизни, если ты не выносишь моих прикосновений?
— Не волнуйся, я справлюсь с этим не хуже тебя.
Мейбел погладила Джереми по щеке, кончики ее пальцев скользнули за ухо, зарылись в волосах и успокоились на затылке. Затем она привстала на цыпочки и поцеловала его, скользя взглядом из-под полуопущенных век по чему угодно, кроме Джереми.