— Вполне справедливо, если я буду вносить свою долю. Я принимаю у тебя душ, то есть расходую твою воду, ем твои французские тосты…
При слове «душ» Мейбел ясно увидела обнаженное тело Джереми под тугими струями душа, что никак не способствовало умиротворению ее души. Поэтому она торопливо спросила:
— Кстати, о еде. Что ты думаешь насчет ужина?
— Остатки жаркого. Чем не оригинально?
— Лучше закажем пиццу, — предложила Мейбел. — Надо думать, Носорожка ее не любит, и все достанется нам.
Собака поджидала их у парадной двери. При виде машины ее хвост заходил из стороны в сторону, пересчитывая столбики крыльца.
— Ее вера в тебя просто трогательна, — заметила Мейбел.
Когда она вышла из машины, собака кинулась ей в ноги и принялась вылизывать туфли. Затем проскользнула вслед за ней в открытую дверь и улеглась посередине гостиной. И Мейбел, уставшая после долгого дня, покорилась судьбе.
В темной комнате мигал красный глазок автоответчика.
— Может, звонили ее владельцы, — обрадовалась Мейбел.
Как вскоре выяснилось, радость ее была преждевременной.
— Послушай, Джереми, — услышала она женский голос. — Для тебя здесь целая гора сообщений. А от тебя уже два дня ни слуху, ни духу. Записывай, пожалуйста.
— Моя секретарша, — пояснил Джереми. — Нет листика бумаги?
— В верхнем ящике, — бросила Мейбел и пошла в кухню.
Она все еще стояла на пороге кухни с коробкой в руках, когда Джереми, выключив автоответчик и сунув листок бумаги в задний карман джинсов, появился за ее спиной.
— В чем дело? — спросил он.
— Из крана больше не течет…
— Вот так всегда, стоит купить новый…
Мейбел отступила в сторону, и Джереми присвистнул. Из крана, в самом деле, больше не текло, зато сверху из него бил небольшой фонтан воды высотой примерно в полтора фута. Большая часть воды падала обратно в раковину, но плитка на несколько футов вокруг была мокрой, и на полу кое-где стояла вода.
— Вижу, до порога гостиной вода еще не дошла, — бодро сказал Джереми. — Принеси из машины мою сумку с инструментами, а я пока поищу вентиль: надо же остановить этот поток.
Собака радостными прыжками сопровождала Мейбел до машины и обратно, угрожающе лая на все, мимо чего проходила Мейбел.
Когда она вернулась в дом, фонтан иссяк, а сам Джереми лежал на полу под раковиной.
— Воды в доме нет, — предупредил он. — Пришлось полностью ее отключить.
Мейбел уселась на табурет.
— Может быть, тебе лучше сначала ответить на звонки, а уже потом затевать возню с кранами?
— Успеется.
— Дело вовсе не в кране, правда, Джереми?
Он вылез из-под раковины.
— Ты очень проницательна.
— Ты ненавидишь свой бизнес.
— Я ненавижу заниматься бизнесом. Это не одно и то же.
— И потому все свелось к желанию валяться на пляже, — задумчиво проговорила Мейбел. — Хотя есть одна вещь, которой я не могу понять. Почему ты хочешь продать свою компанию именно Лорин?
— Деньги, дорогая, деньги, — сухо ответил Джереми.
— Но почему именно ей? Наверняка есть и другие покупатели.
— Да, есть, но только она может и готова дать хорошие деньги.
— Деньги еще не все, Джереми. У меня такое ощущение, словно я тебя совсем не знаю. Ты никогда не позволял деньгам владеть тобой.
— Ты уверена, что хорошо знаешь, каким я был? Как ты сама сказала, у нас не было денег. Поэтому они и не могли владеть нами.
— Люди так сильно не меняются, — в раздумье проговорила Мейбел. — Если бы ты был жаден до денег, то не стал бы платить адвокату за наш развод.
— И ты поверила, что я ему заплатил? Конечно, это была красивая сказка.
Почему он старается обострить разговор? Чтобы я перестала задавать вопросы? Но каких вопросов он боится? — подумала Мейбел.
— В конце концов, если твоя основная цель до конца жизни лежать на пляже, денег много не надо.
Джереми открыл рот, и Мейбел на мгновение подумала, что вот сейчас услышит правду. Но он криво улыбнулся и сказал:
— Конец моей жизни может быть еще далеко, милая. А лосьоны для загара, плавки, полотенца для пляжа… Это обойдется в кругленькую сумму.
— Ладно, продолжай валять дурака, — спокойно сказала Мейбел. — Ты не хочешь ничего мне говорить, тогда я сама попытаюсь объяснить кое-что для себя. Ты действительно хочешь выжать из Лорин все до последнего гроша. Но для чего? Ты не собираешься финансировать никакие новые проекты. Ты не собираешься воздвигать монумент своему «Я». Если Хорас предложит присвоить новому Культурному центру твое имя, ты порвешь чек.