Эмер, как всегда, выглядела безупречно и элегантно в отороченном мехом жакете, волосы ее были спрятаны под причудливую шляпу из белой норки. Несколько секунд она изучала меня с ног до головы, затем удивленным тоном воскликнула:
— Что, ради всего святого, ты с собой сотворила?!
— Я просто убиралась, — решительно ответила я. — Ты к Дейзи приехала?
— К Дейзи?! — Эмер усмехнулась. — Милая моя, мы с Дейзи патологически не перевариваем друг друга. Я надеялась, что она будет заниматься с этими ее отвратительными животными, потому что есть кое-что, что мне нужно тебе сказать. — Я молчала, и поэтому она продолжила елейным голосом: — Раз уж мы тут одни, ты не позволишь мне войти?
Неохотно я отошла, пропуская Эмер в гостиную, которую она оглядела с видимым восхищением и удивлением.
— М-да, должна признать, ты тут здорово все преобразила. Последний раз, когда я тут была, — мой отец тогда вел какие-то дела с Дейзи, — тут было просто отвратительно. — Она даже передернулась. — А еще тут была жуткая псина с огромной головой, которая до смерти напугала меня.
Я кивнула:
— Ага, Кебаб.
— Точно, Кебаб, — подтвердила она. — Теперь припоминаю, именно так она называла это чудовище. И оно смотрело на меня как на прикроватный коврик.
— Я понимаю, выглядит он не очень презентабельно, — признала я, — но на самом деле он очень милый и добрый пес.
— Похоже, ты успела стать его поклонницей, — едко заметила Эмер. — Вообще-то я считаю, что Дейзи перебарщивает с любовью к своим питомцам. Ну да ладно, я приехала сюда не для того, чтобы обсуждать ее привычки.
— Тогда зачем же ты приехала? — спросила я. Дейзи могла вернуться в любой момент, и мне не хотелось бы присутствовать при встрече двух недолюбливающих друг друга женщин, особенно таких, как эти.
Эмер уселась в кресло поглубже и изящно закинула ногу на ногу, пристально изучая меня.
— Я слышала, что ты сбежала от Рована, и должна сказать, мне ужасно любопытно знать причину такого твоего поступка. От Иты я так ничего и не добилась. — Она нахмурилась, затем открыла сумочку, достала сигареты и зажигалку. — По какой-то причине эта девчонка последнее время переменилась ко мне; она уже и наполовину не так уступчива, как раньше. В общем, она не сказала ничего вразумительного.
Я покачала головой и предложила Эмер позолоченную пепельницу.
— Наверное, это потому, что я ей также не говорила ничего вразумительного, — спокойно предположила я.
Она задумчиво затянулась сигаретным дымом.
— Но ведь у тебя наверняка была причина столь поспешного отъезда. Люди в твоем положении не бросают все вот так, запросто, и не отправляются в глушь к Дейзи Таррант — да даже если и есть весомая причина, все равно…
— Моя причина тебя совершенно не касается, — отрезала я, — и знаешь, Эмер, если не возражаешь, мне нужно закончить дела.
— Не знаю, почему ты так упрямо скрываешь причину своего отъезда из Рахина, — не унималась она. — Кроме того, и слепому видно, что ты по самые уши влюблена в Рована.
Я повернулась и медленно взяла щеточку с уже и так блестяще вычищенного стола, чтобы она не заметила, насколько ее слова попали в точку.
— И тебе не стоит напрягаться, чтобы отрицать это, — добавила она резко. — Это у тебя на лбу написано заглавными буквами. Ну конечно же ты думала, что ты была достаточно умная, чтобы провести всех, но я-то с самого начала видела тебя насквозь. И именно поэтому я теперь понимаю мотивы этого твоего бегства. Могу себе представить, тебе ничего не хотелось больше, чем жить под одной крышей со своим возлюбленным! — Ее тон был презрительно-высокомерным.
Я положила щетку и посмотрела на нее, меня вдруг осенило.
— А ведь ты не любишь Рована по-настоящему? — медленно произнесла я.
Она выпустила облачко дыма и делано усмехнулась:
— Надо же, а ты не теряешься! Ты права, я действительно не люблю его, если смотреть на вещи твоими наивными глазами девственницы, но Рован — единственный мужчина, за которого я когда-либо хотела выйти замуж. То, что я к нему чувствую, гораздо сильнее и гораздо долговечнее романтических бредней юной дурочки, которую силой притащили в провинцию и у которой, впрочем, все равно нет жизненного опыта.
В этот момент я увидела Кебаба, который вбежал в открытую дверь; он подбежал к Эмер, развалившейся на кресле, и, тихонько толкнув ее руку, лизнул ее.