— Да! Наши прекрасные малыши. — Она вдруг умолкла, заметив на лице у Стефана легкую тень тревоги. — Ведь ты хочешь, чтобы у нас были дети?
— Наверное. Да, разумеется. Когда-нибудь. — Он произнес это медленно и задумчиво, потом поднес руку Меган к губам и добавил: — Но пока все, чего я хочу, это ты. Только ты, Незабудка.
В ноябре у Меган начались ужасные головные боли. Стефан ей твердил, что она переутомляется. Но даже во время отдыха боли не оставляли ее в покое. Беспокойство Стефана росло, и он наконец обратился за помощью к Джейку.
— Она не хочет идти к врачу, а я боюсь, что с ней что-то серьезное.
— Возможно, она тоже этого боится, — предположил Джейк, зная о страхе Меган перед смертью.
— Может, ты с ней поговоришь? У нас по этому поводу всегда споры.
— Разумеется, поговорю.
Джейк проконсультировался у невропатолога в клинике Пало-Альто. Описал симптомы и договорился о приеме. Потом он пригласил Меган в полдень на чашку кофе. Они встретились у входа в Дом союза студентов.
— Давай прокатимся куда-нибудь. У меня машина.
Меган не удивилась. Они с Джейком проводили много времени вне кампуса и всегда радовались возможности куда-то поехать. Джейк привез ее прямиком в клинику и припарковал машину на стоянке. Меган моментально все поняла и вжалась в спинку сиденья.
— Вы со Стефаном два чертовых лживых копа, вот кто вы такие!
— Меган, не говори чепухи, это не игрушки. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы устроить для тебя консультацию. К этому врачу записываются за несколько месяцев вперед.
— Стефан знает, что ты это сделал?
— Нет. Он просто попросил меня о помощи. Я понимал, что если сообщить все тебе, ты улизнешь.
— Я улизну прямо сейчас.
— Не будь ребенком. И не смей делать из меня дурака.
Джейк никогда раньше ею не командовал. Меган стало ясно, что выбора у нее нет. Она медленно открыла дверцу машины.
— Ты ублюдок!
Головные боли у Меган прошли в течение месяца после визита к врачу. Она никому не рассказывала, почему они исчезли, и только повторяла, что все это чепуха, ничего серьезного. Улучшение было столь очевидным, что все поверили: да, с Меган все хорошо, никаких неприятностей.
В декабре, за день до того, как Стефан получил извещение о зачислении на юридический факультет Гарварда, они с Меган объявили о помолвке. Свадьбу наметили на июнь; она должна была состояться на другой день после получения Стефаном диплома. Подружка невесты — Кэрри, шафер жениха — Джейк.
— Везде только белые розы и незабудки! — объявила Меган за ленчем на следующий день после помолвки. — Кэрри, нам с тобой придется позаботиться о платьях. Давай прямо сейчас составим список гостей. Так, прикинем. Ваша семья, моя семья, семья Джейка.
— Семья Джейка?
— Разумеется. Думаю, к выпуску они уж наверняка приедут!
— Верно. Я тоже так считаю.
— И само собой, Айен и Маргарет. — Меган очень хотела видеть на свадьбе режиссера Айена Найта с женой, ведь они, по существу, стали для нее второй семьей. — Я уверена, они прилетят из Коннектикута.
— А Бет?
— Нет, ни в коем случае! Да она и не придет. Ведь ей до сих пор кажется, что я увела у нее Стефана. Не понимает, что он никогда ей не принадлежал.
Это было правдой. Кэрри все труднее становилось дружить одновременно с Бет и Меган. Бет и слышать не хотела о Меган и Стефане. Кэрри надеялась, что извещение о свадьбе ее утихомирит, однако оно только подлило масла в огонь.
— Бедный Стефан! — со злобой произнесла Бет и добавила убежденно: — Свадьбы не будет.
— Она непременно состоится, Бет! Они по-настоящему любят друг друга. Мне бы так хотелось, чтобы ты примирилась с неизбежностью!
— Меган любит только себя. Ей нравится играть в любовь со Стефаном, но это ей скоро приестся, Кэрри. Задолго до июня.
По молчаливому уговору Бет и Джон встречались дважды в неделю. Бет пила чай со льдом, Джон поглощал комплексный обед, и они без конца говорили, говорили о компьютерах, науке, аэронавтике. Никогда о личном, хотя Джон время от времени пытался что-то узнать о Бет.
— На днях я сделал одно интересное открытие.
— Ну?
— Я видел твою фотографию в прошлогоднем альбоме новичков.
— О, — только и произнесла Бет без малейшего интереса.
— От красавицы с Юга до… — Джон запнулся — в самом деле, до чего? Неприступной и агрессивной красотки-вамп?
— До девушки-ковбоя, — закончила за него Бет.
— Вряд ли. Но все равно, почему такая перемена?
— Чтобы избежать назойливого внимания, это ясно! — Бет даже удивилась. — Чтобы мужчины оставили меня в покое.
— Если это и срабатывает, то не из-за внешности. Ты отлично умеешь выразить… — Он снова запнулся, не уверенный в том, как далеко может зайти в выборе подходящего определения.
— Презрение? — предложила Бет.
— Вот именно. Ты никому не даешь шанса.
— Это неверно. Я не даю шанса кому попало. В основном люди так тривиальны. Самовлюбленные пошляки. Я таких не люблю. А ты, Джон, относишься ко всем, вероятно, так же критически, как и я.
— Не отрицаю.
Бет хотела сказать что-то еще, но внезапно в глазах у нее появилось выражение, которое испугало Джона, хотя относилось не к нему: она смотрела в окно на шедшую мимо пару. Красивый черноволосый мужчина и очаровательная женщина с золотыми волосами держались за руки, о чем-то весело разговаривали и смеялись. Джон их не знал, однако, наблюдая за Бет, понял, что она, с ее блестящим умом и острым языком, невероятно способная и все понимающая, глубоко ранена. И рана была свежая, еще открытая. Возможно, вообще неизлечимая.
Бет вздохнула и опустила глаза.
— Если бы взгляд мог убивать, — заговорил Джон, — эти двое давно бы канули в Лету.
— Нет. — Бет с трудом улыбнулась. — У меня иная цель. Только один из них стал бы историей.
Джон ждал, что она скажет больше. Он не хотел ее торопить, но прождал слишком долго. Бет посмотрела на часы:
— Мне пора.
Каждые две недели Джейк возил Кэрри обедать в Сан-Франциско. Им было легко и весело вдвоем. Кэрри отказалась от попыток узнать прошлое Джейка. Ей не хотелось разрушить их растущую дружбу. Ей достаточно быть с ним вместе. На его условиях.
Условия были такие: ни объятий, ни поцелуев — разве что братские. Запретные темы: прошлое Джейка, будущее Джейка, сам Джейк. Темы дозволенные: все что угодно о Кэрри. Ходит ли она на свидания? — Кет. — Почему? — Никто не нравится. К тому же занята. — Пишет ли что-то? — Да. — Хотела бы, чтобы он прочитал написанное ею? — Нет.
От Джулии приходили письма. Джейк их выбрасывал, не распечатывая. Однажды вечером в феврале, когда он собирался пойти за Кэрри и уехать с ней в Сан-Франциско, принесли телеграмму.
«Жан-Филип проводит пасхальные каникулы со своими детьми. Я не могу их видеть. Приезжай на виллу, прошу тебя. С любовью, Джулия».
Джейк скатал желтую бумажку в тугой шарик и сердито швырнул на пол. К общежитию Кэрри он подъехал в полной ярости. Она открыла дверь сразу же, едва он постучал. Она так и сияла свежестью и чистотой, была счастлива его видеть, рада быть с ним.
— Бет дома? — спросил он.
— Нет. Джейк, что случилось?
Кэрри отступила в комнату; Джейк последовал за ней и закрыл дверь.
— Да ничего хорошего. Мы не сможем поехать сегодня, Кэролайн. Произошло нечто неприятное. — Говоря это, он держался за ручку двери.
— Ты не заболел? — спросила она неуверенно и грустно — несмотря на разочарование, она о нем беспокоилась.
Джейку было невыносимо на нее смотреть.
— Я здоров. Прости меня. Я должен разобраться в этом сегодня. Не гожусь в собеседники, пока не разберусь.
Джейку хотелось поскорее уйти. Было ужасно видеть боль на лице Кэрри.
— Ты же знаешь, что я твой друг. Расскажи мне, в чем дело, вдруг я сумею тебе помочь?
Велико было искушение рассказать ей обо всем. Об адюльтере, который начался бы в Сайгоне, если бы его не ранило. Об адюльтере, о котором он думал сейчас. Это самое худшее — ведь он серьезно думает о том, чтобы уехать к Джулии и побыть с ней, пока ее муж проводит время со своими детьми.