— Мартышка моя. — шепчет он на ухо, и это выходит так интимно, что я теряюсь.
— Подай, пожалуйста, какао и апельсиновую цедру. — озвучиваю хоть что-то, чтобы избежать неловкости. Руки Вадима исчезают, позволяя мне глубоко вздохнуть. Однако вместе с облегчением чувствую пустоту.
Ну вот, какао готов, и мы, держа в руках кружки, поднимаемся наверх. На чердаке немного темнее, чем внизу, но даже сквозь лёгкий сумрак вижу, что мягкий плед уже лежит на полу, а сверху от стульев к комоду уже растянуто одеяло.
— Эй! Я вообще-то хотела сделать все это вместе! — возмущаюсь и кулаком пинаю Вадима в бок.
— Не дерись. — смеётся Вадим. — Я знаю, как тебя задобрить.
И, не дожидаясь моего ответа, он подходит к стене, чем-то шебуршит, а уже через секунду весь домик кутается в тепло-желтую гирлянду.
— Это волшебно. — восторженно произношу я. Это даже лучше, чем я могла себе представить.
Вадим пролезает в домик первый, подаю ему кружки и залезаю следом.
— Секунду. — словно что-то вспомнив, говорит Вадим, достаёт телефон и включает песню Брайана Адамса из Спирита. В детстве мы частенько смотрели с ним этот мультик и подпевали эти песням, прыгая по подушкам.
Делаю глоток горячего какао. Тепло медленно разливается по телу. Если все это взаправду, то это точно теперь мой самый любимый день. Поднимаю глаза и встречаюсь с внимательным изучающим взглядом Вадима.
— Что? — спрашиваю его.
— Как же я хочу тебя поцеловать.
Вспыхиваю и нервно облизываю пересохшие губы. Надо что-то делать. Я надеялась, что эта поездка сможет что-то поменять в наших с ним отношениях или хотя бы поможет мне понять его, поэтому ставлю кружку на плед и говорю:
— Давай сыграем? — Смотрю на Вадима, а этот засранец на мои слова похабно улыбается и начинает играть бровями.
— Прятки, салочки или, может, бутылочка? — игриво спрашивает он и смеётся. Придурок.
Делаю вздох, снова собираюсь с мыслями и озвучиваю.
— Каждый задаёт вопрос другому, любой вопрос, а второй не может отказаться отвечать на него, но и отвечать должен честно.
Наконец, лицо Вадима приобретает серьёзные оттенки, хотя глаза все ещё искрятся весельем. Видимо переживаю тут только я.
— Хорошо, мартышка. Тогда я первый.
Ну хорошо.
— У тебя уже были отношения?
Вот, что называется, вопрос в лоб.
— Были, год назад, встречались около трех месяцев. — отвечаю на вопрос, уже чувствуя появившееся напряжение.
— Насколько серьёзные? Поцелуи, секс? — снова спрашивает парень серьёзным тоном.
— Это уже больше одного вопроса! Теперь я задаю.
— Лера!
— Ничего. — зачем-то все же решаю ответить. — Мы долго присматривались друг ко другу, я не могла понять, что смущало, а потом узнала, что он параллельно спал с какой-то выпускницей. Та-дам!
— Знаешь, прозвучит грубо, но я даже рад, что этот урод так поступил.
— Оу, ну спасибо. Наверняка сам не лучше.
— Только не с тобой.
— Так, ладно. Теперь мой вопрос. — пытаюсь вернуть разговор в нужное русло. И задаю то, что волновало меня все эти годы. — Почему ты перестал приезжать? Из-за меня?
Да, почему ты перестал приезжать в этот дом, Вадим? Почему перестал писать, звонить, интересоваться моей жизнью. Вновь смотрю на Вадима. Хочу считывать его эмоции в момент ответа.
— Да. — отвечает он, и моё сердце разрывается на тысячу осколков. — В наш последний совместный Новый год я понял, как именно меня тянет к тебе и что это не дружеские и тем более не братские чувства. Ты всегда, с самого детства, была мне дорога, но именно в ту ночь я всё окончательно для себя решил.
— Но мне тогда было четырнадцать! — удивляюсь от этого признания.
— Да, и ты была чертовски красива в том безумном обтягивающем платье.
— Извращенец.
— Ты сама спросила.
— Знаешь, я все это время думала, что ты не приезжал, потому что тебе стало со мной неинтересно.
— Глупости.
Глупости... Только вот было бы проще, если бы именно эти глупости оказались правдой.
— Мой вопрос. — снова говорит Вадим. — Когда-нибудь ты смотрела на меня, как на парня?
И я снова жалею, что начала эту псевдо игру. Но раз уж мы договорились не лгать...
— Я — нет, для меня всегда ты был чем-то большим, чем мальчишки из той же школы, я никогда не думала о том, что могу влюбиться в тебя, потому что уже любила. Ты и сам знаешь, что был для меня всем.
— Но я не про эту любовь спрашиваю.
Знаю.
— Нет, я никогда не смотрела на тебя, как на парня, Вадим. Но при этом я всегда знала, что не выйду замуж за человека, который не будет восхищать меня хотя бы на пятьдесят процентов так же, как восхищаешь ты. И ревновала к каждой твоей подружке, потому что знала, что однажды появится та самая, которая заберёт тебя у меня. Хотя понимала, что это какая-то глупая ревность.