— Как вы себя чувствуете? – он улыбался. Фальшиво, лицемерно. Я такие улыбки знал наизусть. Так улыбаются, когда хотят что-то скрыть. Прищурился, мой раненный зверь поднял голову и угрожающе уставился на врача. Он сразу же вздрогнул, покинул палату, не задав больше никаких вопросов. В голове билась одна мысль, одно имя: Арина! Что с нею??? Последнее что помню, это как она призналась мне в любви и смотрела уходящим от меня взглядом. А я шел за нею, ощутив лишь в области груди какое-то жжение.
— Саид! – надо мною склонилось встревоженное лицо отца. Я радостно на него уставился, как верный пес, готовый говорить только глазами, ибо голос по-прежнему меня не слушался. – Ты слышишь меня? – кивнул. – Что болит? – неопределенно качнул головой. Ничего не болело, словно во мне жила только голова, и то частично.
— Он весь на обезболивающих, вряд ли сейчас понимает, где больно! – подал голос доктор, который прятался за спиною отца.
— Выйдите! – приказал Ахмет Рамзанович. Его тут же послушались. Я жадно вглядывался в его лицо, пытаясь найти ответы на свой вопрос, но отец смотрел непроницаемым взглядом. – Ты видел кто в тебя стрелял? – отрицательно покачал головой. Я смотрел только на Арину, мне было все равно до окружающего мира. Стоп! В меня стреляли??? Пытался восстановить тот день до мельчайших подробностей. Мы были на пляже. Одни. Мы говорили о будущем, я рассказал про предсказание. Я стоял спиной к трассе, смотрел на море. Потом позвонил отец. Сообщил, что прилечу в Эмираты с Ариной и Анной. Она все это время меня обнимала. Сильно. Словно последний раз. И потом резко развернула…
— Нет!!! – мне казалось я заорал на всю палату, но самом деле едва только просипел. Попытался выдернуть иглы, содрать провода. Отец перехватил мои руки, успев нажать кнопку тревоги. Вбежали медсестры и какие-то мужчины. Они-то и прижали меня к койке, пока я извивался, пытаясь скинуть с себя посторонних. Первый укол. Все замерли, ждали действия, но зверь выл, он метался из угла в угол, он царапался когтями, клацал зубами.
— Двойную дозу! – скомандовал врач. Все растерянно на него посмотрели. – А по-другому никак, животному животная доза! – но заткнулся, когда встретился с отцовским потяжелевшим взглядом.
— Если вы его угробите, я угроблю вас сам! – пригрозил Каюм, наблюдая, как в меня вонзают новый шприц.
— От успокоительно никто не умирал.
— Смотрите сами, как бы вам не пришлось успокоиться навсегда! – это последнее что я услышал, впадая вновь в спасительную темноту.
Сколько дней и ночей меня держали между явью и сном, не понимал. Я был беспомощным, меня держали в узде только благодаря уколам. От успокоительных был постоянный туман в голове, какое-то вязкое состояние во рту. Я апатично следил за всеми действиями медсестер, врачей. Меня накачивали до такой степени, что мое тело не принадлежало мне. Но однажды из реанимации все же перевели в обычную палату, сняли многие проводки и позволили сесть, ну, как сесть, приподняли на подушках.
Мы с отцом смотрели друг на друга. Первым не выдержал я и отвернул лицо к окну. Что было спрашивать? Где Анна? Знал, что у него и о ней заботятся, потому что приехала Армина с детьми. Как Армина? Да, все прекрасно у нее, только глаза отводила в сторону, когда приходила на пять минут. Детей не пускали. Да я и сам не хотел, чтобы они видели меня полуживым трупом, не владеющим своим телом. Голос вернулся, но ни разу я ни с кем не заговаривал. В основном говорили мне, пытались задавать вопросы, но в ответ получали молчание. Хирург, который вытаскивал меня с того света, расковыряв сердце, принес пулю. С усмешкой сообщил, что на память.
— Саид, нужно жить… Как-то... Найти в себе силы. Я, как никто понимаю сейчас твою пустоту. Я помню по себе, что значит быть мертвым, будучи живым. Но посмотри на меня, я до сих пор дышу!!! Я научился дышать без нее!!! – он подошел к кровати и сел рядом, беря меня за руку. Я смотрел в окно. Почему в самые тяжелые минуты сияет солнце? Почему нет грозы, проливного дождя, шторма на море??? Почему все там за окном радуются жизни и ни о чем не думают???
— Я хочу знать, кто это сделал! – медленно повернул голову. Ахмет Рамзанович долго смотрел мне в глаза.
— Саид, не надо…
— Я хочу знать, кто это сделал! – механически повторил, смотря на отца неподвижным взглядом. Если после смерти Аиши я понимал свою темноту, то сейчас…голос старухи заскрежетал в голове: «…потом будет темнота в твоей душе… Дьявол станет твоим другом!». Я найду этого человека, это и станет моей целью, которая поднимет на ноги даже в самых удручающих прогнозах. Я сам, лично найду и посмотрю в глаза, прежде чем тот сделает последний вздох.