— Саид… - тихо позвала его. Он быстро потер глаза и повернулся. Длинные ресницы были влажными. Неужели плакал? – Почему ты так рано? – пожал плечами, не зная, что ответить. Его взгляд был каким-то рассеянным, словно витал в облаках.
— Когда ты была у Аиши? – он не смотрел на меня, поэтому не видел, как я вздрогнула.
На могилу к дочери до беременности я старалась ходить раз в неделю. Сейчас реже. Но сам Саид там со дня похорон не появлялся. Он просто вычеркнул из памяти все, что было связано с Аишей. И запретил о ней упоминать. Поэтому его пребывание в этой комнате, которая была закрыта на ключ, было неожиданным, как и сам вопрос.
— Две недели назад.
— Не хочешь сейчас поехать? Со мной, – застыла за его спиной. Он протягивает руку для примирения? Мне было сложно понять, преследуемые им цели, но кивнула, потом прошептала:
— Да.
Он не просил, но я сама понимала, что сейчас лучше оставить его одного. Позже мы поехали вдвоем на кладбище. Саид слабо там ориентировался. Удивленно приподнял брови, когда я его привела к одинокой могилке, вокруг которой было довольно большое пространство. Отец Саида не поскупился купить территорию на всех. Планировалось, что здесь будет захоронена вся семья Каюм.
Положил букет красных роз на мрамор, застыл перед могилой. Я присела на скамейку и молчала. Перед глазами возник тот злополучный день. Аишу похитили возле дома, когда она вернулась с няней с танцев. Просто подъехало три джипа. Нападавшие быстро отключили водителя и охранника, ударили по лицу няню, чтобы та не верещала, и увезли Аишу. Малышка, наверное, даже не поняла, что произошло. Когда в дом ворвался побелевший Саид, без всяких объяснений обежал весь дом и, убедившись, что дочери нет, по его глазам поняла: случилось непоправимое. Случилось то, в чем Саид был не властен.
Три ночи и два дня ада, неизвестности. Сон с телефоном в руке. Саид его просто не выпускал, постоянно держал при себе. В последнюю ночь, я видела, как он сидел кабинете, обхватив голову руками, уткнувшись лицом в стол. Вся его поза была наполнена отчаяньем, смирением. Утром Саид ушел. Вечером Фарид мне сказал, что Саид убил дочь и в него самого стреляли. Мой мир раскололся на две части. Одна жила, как жил Ахмет, вторая медленно умирала, как умирала Аиша.
— Армин! – Саид сел рядом, его голубые глаза сейчас напоминали мне небо после грозы. Еще местами темные, но уже светлели. – Прости…
— За что?
— Наверное, за все. Но, в частности за Аишу.
— Главное, чтоб ты сам себя простил. А мое прощение тебе не нужно.
— Не надо так. Мы семья… - он осторожно взял мою руку, вторую положил на живот. Внезапно почувствовала, как что-то внутри шевельнулось, будто рыбка плавала. Вскинула на него глаза.
— Чувствуешь?
— Что?
— Шевеление!
— Сквозь пальто? Армин, я чувствовал, когда дети были побольше и активнее проявляли свои шевеления, а тут только твои ощущения, – Саид мягко улыбнулся, покачав головой. – Когда тебе на УЗИ?
— Завтра.
— Я пойду с тобой.
— Что? – ошеломленно переспросила.
Он никогда не принимал участие в период беременности. Мог только в кровати погладить живот, но вот чтоб ходить на УЗИ – это впервые. Я обрадовалась. За пару часов Саид перевернул с ног на голову представление о себе. Приходилось напоминать себе, что это все тот же мой муж, и его не подменили. Но на душе было светло, словно затяжные дожди ушли, и сквозь тучи проглядывало солнце.
13 глава
13 глава
-Саид-
Я ее обожал. Каждый миллиметр ее тела, каждый изгиб, каждую округлость. Я тащился от ее глаз, которые то темнели, то светлели, то плакали, то смеялись. Я мог сидеть рядом с ней и просто смотреть, как она спит. Как сейчас. Арина свернула одеяло, подкладывала его под живот и обнимала. Иногда вместо оделяла использовала меня, тогда я лежал в одном положении с затекшей спиной, но не смел шевелиться, пока она сама не меняла положение.
Я не разрывался на две семьи. С Арминой у меня было так, как и все годы, прожитые вместе. Режим наших встреч-расставаний не менялся. С Ариной я жил каждую свободную минуту, сбегал от всевозможных встреч к ней, со скрежетом заставлял себя уходить, в то время как мне больше всего хотелось остаться.
Я нагнулся над Ариной, чмокнул ее в щечку, выпрямился. Через полчаса у меня было назначено совещание, а уйти не было сил. Беременность Арины стала испытанием на прочность наших нервов. До этого никогда не знал, сколько может быть показаний, угроз, диагнозов, чтобы выносить одного ребенка. Армина никогда не жаловалась.