После того, как Асока покинула орден, она разорвала все старые связи со старыми знакомыми, ей не хотелось вспоминать свою прошлую жизнь, не хотелось общаться с теми, кто мог знать её той личностью, какой она была раньше. На накопленные за время своего пребывания в ордене деньги Асока купила себе большую красивую квартиру на среднем уровне Корусанта. Да, она не шла ни в какое сравнение с жилищами сенаторов и прочих важных шишек с верхнего уровня, но была достаточно уютной и роскошной. А потом, потом Тано просто стала жить как живётся. Поначалу она попыталась забыть былое и полностью отдаться своей новой судьбе, новой реальности, но даже сейчас, находясь очень далеко от Энакина и его злосчастной жены Падме, Асока чувствовала, что боль не отпускала её. До тогруты часто долетали слухи о её бывшем мастере и его счастливице супруге, все они были разными: о миссиях на войне, о политической деятельности в галактике, о странных дружеских отношениях, которые возникли между джедаем и сенатором. Но Асока-то знала, насколько «дружескими» они являлись на самом деле. И ей было невыносимо мерзко, когда очередная сплетня об Энакине и Падме долетала до её ушей. Ей было невероятно больно… И Асока уже просто не знала, как бороться с этой болью. Казалось, она сбежала неизвестно куда от собственных страданий, но они даже здесь, вдалеке от ордена, постоянно находили её. Сейчас Тано отчасти жалела, что вот так просто ушла прочь, не сказав своему учителю самого важного, не признавшись ему в любви. Да, возможно, он отказал бы ей, но тогда Энакин хотя бы знал, как и почему Асока страдает, как мучается на протяжении длительного срока… А ведь, мастер даже не удосужился поинтересоваться, что стало с его падаваном потом, после ухода из ордена. Прошёл почти год, а Скайуокера вообще не волновала судьба Асоки, что ещё раз болезненно подчёркивало то, как безразлична тогрута была своему учителю. Ещё сильнее ранило её итак разбитое сердце.
Лекарство от боли нашлось само собой. Не желая больше вспоминать ни Энакина, ни свою безответную любовь, Асока решила посвятить собственную жизнь развлечениям. Если Скайуокер не страдал без неё, так чего ей было всё ещё бесполезно страдать по нему? Тано решила жить на полную катушку. Решила развлекаться. Девушка начала ходить по барам и всё больше и больше употреблять спиртные напитки. Ночная клубная жизнь затянула Асоку с головой. Но это было слабой анестезией, требовалось что-то большее. И вот однажды на одной из зажигательных вечеринок в дорогом престижном клубе среднего уровня, один наркоторговец предложил Асоке дурь. Это была какая-то высокопробная травка с Набу. Как иронично, всё, что было с этой планеты почему-то круто меняло жизнь Асоки, вот только в какую сторону, Тано и сама не могла сказать.
Хитрый пронырливый наутолан, которого из-за внешнего сходства Асока сравнила с магистром Фисто, обещал девушке нереальный кайф от предложенной им дури. И Асока поверила. Ей в принципе было уже всё равно чем травить себя, лишь бы избавиться от невыносимой боли. И тогрута выложила не малую сумму денег за небольшой пакетик травы. Впрочем, наутолан не обманул. Первый косячок, выкуренный Тано уже чуть позже, дома, возымел невероятно сильный эффект. Асока вновь увидела Энакина, такого безгранично любимого ей Энакина, правда в своих галлюцинациях, но юная тогрута этого совсем не осознавала. Она была так рада тому, что мастер явился ей, пусть даже и в таком, весьма-весьма призрачном виде. И Тано проговорила с ним всю ночь, о настоящем, о прошлом, о будущем. Она наконец-то призналась генералу в любви, она плакала и рассказывала о своей боли, о своих страданиях, поведала ему о своей жизни, она была откровенна как никогда, впрочем, и он рассказал Асоке не мало всего достаточно личного, после чего, как всегда понимающе и любяще, обнял свою ученицу. Обнял, позволив той вновь ощутить то тепло и заботу, которых Асоке так не хватало, а вместе с этим и взаимность тех чувств, что Тано всегда испытывала к нему. Обнял и легко, и нежно поцеловал наивную милую тогруту в лоб, так как будто это всё было по-настоящему. А для Асоки оно таким и являлось.
После той ночи наедине со своим мастером Тано ещё много раз курила траву. Она позволяла ей приблизиться к тому, что на самом деле было нереально, отдаться своим чувствам, своей любви. Быть с Энакином в духовной близости, не осознавая того, что на самом деле настоящий Скайуокер сейчас находился далеко-далеко от неё, и ему было абсолютно наплевать на свою бывшую ученицу. Но действие наркотиков не могло длиться вечно, и вместе с отрезвлением к Асоке вновь приходило печальное и мучительное осознание того, что её галлюцинации были не реальны, они просто не могли стать реальными. И от этого становилось лишь ещё больнее и больнее. Тано отчаянно пыталась найти способ забыть, не думать о своей боли. Ну, а хорошо наживающийся на таких «страдающих душах», как юная тогрута, наутолан-наркоторговец быстро предложил Асоке нечто более сильное, нежели набуанская трава.
КХ-28 - так новоиспечённый «друг» Тано называл ярко-синее вещество в маленьких флакончиках, что нашёл Энакин в квартире Асоки, быстро стало для девушки почти незаменимым средством от боли, невероятно сильной анестезией от страданий. Этот наркотик стоил очень дорого, так как являлся чуть ли не лучшим в своём роде, но и эффект имел соответствующий. С ним Асока забывала про всё на свете. Она больше не чувствовала мучений и страданий, она больше не тосковала из-за неразделённой любви к мерзавцу-Скайуокеру, для тогруты теперь реальными были лишь сила, свобода и кайф. И пропади оно всё пропадом, что там Тано переживала до КХ-28, за этот чудодейственное средство от всех бед мира Асока могла отдать что угодно. И она отдавала. Она выложила наутолану все свои накопленные деньги, потом продала и квартиру, чтобы расплатиться за наркотики, переселившись в те ужасные трущобы, где Асока жила теперь. Далее юная наркоманка ради дозы вынесла из дома всё ценное и даже не ценное, лишь бы получить заветный флакончик с такой манящей ярко-синей жидкостью. А когда продавать было уже нечего, тогрута стала прибегать к воровству. Асока знала, что это было неправильно, что так поступать не следовало, но она не могла остановиться. Её желание избавиться от боли было куда сильнее, чем голоса разума и совести, и тогрута смирилась, просто закрыла глаза на то, что она делала, стараясь не думать вообще ни о чём, кроме как поскорее бы раздобыть заветную дозу и отправиться гулять в очередной бар, радоваться жизни вопреки тому, что тем, кого она любила, Асока была абсолютно безразлична.
Вот и сейчас Тано спешила прийти в наркопритон, разыскать хорошо знакомого ей наутолана и прикупить очередную дозу наркотиков. Тем более, что из-за внезапного появления настоящего Скайуокера сегодня её ощущение боли было куда сильнее обычного, а значит и желание избавиться от него утраивалось, если не удесятерялось.
Наконец-то достигнув пункта назначения Асока получила желаемое. Отдав все деньги, что она отобрала у незнакомого водителя спидера наркоторговцу, Тано приобрела-таки бесценный флакончик сапфировой анестезии. И тут же, не задумываясь, приняла КХ-28. Мерзкое давящее на сердце чувство разочарования, боли из-за неразделённой любви, навязчивые воспоминания о призраках прошлого в один момент испарились. Асока внезапно ощутила нереальный прилив силы, нереальный прилив наслаждения, радости и безразличия, и ей уже было всё равно, всё всё равно. Проблемы как-то сами собой ушли в никуда, оставляя место только безграничному кайфу. Сейчас Тано уже не хотелось вспоминать прошлое, горевать и плакать из-за того, что Скайуокер был такой мерзавец, не хотелось больше страдать, всё это как-то само собой ушло на задний план. В данный момент Асока ощущала будто весь мир был у её ног, будто она настолько сильна, что была способна на что угодно, Асока чувствовала невероятную мощь и упоение от собственной непомерной силы. И девушке не хотелось больше просто слоняться по улицам, вспоминая разные глупости, Тано желала развлекаться, Тано желала искать новые приключения, отчего тогруте тут же пришла в голову идея посетить какой-нибудь бар, где она ещё ни разу не была, что Асока с радостью и сделала.