Пло замолчал, внимательно всматриваясь в голубые глаза Асоки, как будто пытаясь узреть в них стыд, осознание и понимание. Но там этого не было, там не было ничего кроме раздражения, злобы и ярости.
Слова «приёмного отца», очень резкие, болезненные, обидные, стали для Асоки последней каплей, переполнившей чашу её терпения на сегодня. Чего-чего, а подобного Тано уж никак не ожидала, тем более от Куна, тем более в такой момент. Пло был так строг и неосторожен в своих выражениях, что и сам не заметил, как задел две наиболее болезненные для Асоки темы. Во-первых, в очередной раз назвал девушку наркоманкой, навесил на неё такой обидный и до исступления ненавистный ей ярлык, а во-вторых, что, пожалуй, было ещё хуже, прямо и открыто заявил о том факте, что тогрута пыталась перебороть и подавить у себя в душе многие-многие месяцы – Энакин был ей просто учителем, абсолютно никем. По сути и в первом, и во втором случае кел-дор был несомненно прав, но только не для Асоки, которая до смерти не желала признавать, ни ту, ни другую ненавистную ей реальность. И Тано взорвалась, действительно взорвалась от переизбытка гнева и ярости, переполнявших её, от раздражающих мелочей, от желания принять наркотики, от нестерпимой ломки, и невероятной наглости, дерзости и жестокости Пло Куна.
Резко выдернув из его красной кисти собственную руку, Асока зло ляпнула своими хрупкими кулачками по столу, но сделала это с такой силой, что вся стоявшая на нём посуда аж подскочила вверх на пару сантиметров, а затем с грохотом рухнула обратно. Видимо, негативные эмоции, кипящие в душе Тано, в один момент пробудили в ней нечто доселе тогруте абсолютно неведомое. А именно тёмную сторону Силы, по воле которой и «подпрыгнули» все предметы, покоившиеся до сего момента на столешнице. Ничуть не обращая внимания, на вьющиеся вокруг неё «тёмными» волнами потоки, подпитывающие её, побуждающие к необузданной резкости и жестокости, девушка продолжила бесноваться. Со всей силы замахнувшись рукой, в которой она всё ещё держала вилку, Асока зло швырнула прибор о тарелку, тут же разлетевшуюся в дребезги. А затем громко, так что все присутствующие невольно обернулись в её сторону, на весь зал рявкнула свой ответ «папочке»:
- Хватит! Хватит называть меня наркоманкой! Я не наркоманка! Сами вы наркоманы! – бурно размахивая руками и тыча пальцем в сторону своих «обидчиков», что есть мочи орала Тано, - Да пошли вы со своим хаттовым Орденом джедаев! Я не собираюсь сюда возвращаться! – вся на эмоциях тогрута одной рукой на ощупь отыскала на голове цепочку и со всей силы сорвала украшение с положенного ему места, даже не чувствуя боли ни в кисти, ни на собственных монтралах и лекку, которые едва не повредила, сдирая с себя ненужную деталь.
- Это прогнившее место только для таких … врунов и лицемеров как вы! Лживо прикрывающихся «гордым» званием джедаев и фальшивым Кодексом, на который вам самим же всем наплевать! – продолжая и продолжая бросаться острыми и обидными обвинениями в адрес Пло, Энакина и, казалось, всех остальных присутствующих в столовой джедаев, совершенно случайно попавших под раздачу, Асока резко махала руками, так будто дралась с кем-то, и просто пронзала своих собеседников яростным, бешенным взглядом, аж до крови сжимая в руке падаванскую «косичку», - А на самом деле все вы уроды одинаковые! Все вы … ! И я не собираюсь быть такой … как вы! Подавитесь своим … лицемерием! – громко выкрикнув эти слова, Тано со всей силы швырнула несчастную, многострадальную цепочку в Пло Куна.
- Всё! С меня хватит! Я ухожу! – ничуть не понижая тона, так же громогласно выкрикнула она и, в ярости подцепив край ближайшего стола, опрокинула предмет мебели, стараясь хотя бы на нём выместить всё своё негодование, всю свою злость.
Перевернув стол, за которым они с двумя джедаями совсем недавно мирно обедали и весело разговаривали, с которого градом на пол и всех стоящих поблизости посыпалась посуда, осколки и остатки еды, Асока вновь отчаянно рванулась к выходу, и на этот раз ей ничто не должно было помешать. Сочтя, пожалуй, тот погром, что она уже устроила недостаточным, Тано на ходу резко взмахнула руками в стороны и применила Силу. Предметы, мирно покоившиеся доселе и на других столах, мощным «взрывом» тоже подбросило вверх, а затем дождём посыпало на остальных присутствующих, хаотично пытающихся укрыться от них. Но Асоку это уже мало волновало, едва не столкнувшись с какими-то плохо знакомыми ей падаванами на выходе из просторного зала, тогрута резко и грубо отпихнула их от себя, тем самым сбив с ног и заставив упасть на пол, а затем, горько расплакавшись пулей устремилась прочь. Прочь от боли и страданий, прочь из храма полного лицемерия и лжи, туда где её ждали свобода от всего этого и спасительный анестезиологический наркотик.
Быстро среагировав на мало ожидаемую, но вполне закономерную истерику Асоки, Энакин и Пло легко защитились от дождя из столового «мусора» при помощи Силы. Отбив летящие в него со стола предметы, Скайуокер рванулся было вслед за Тано, но не успел генерал сделать и пары шагов, как тут же был остановлен всё ещё спокойным и серьёзным кел-дором. Резко вытянув руку перед Энакином, Пло как бы преградил ему путь и, с видом «чего и следовало ожидать», обречённо произнёс:
- Я же предупреждал, что из этого разговора ничего не выйдет. Преследовать её бессмысленно. Если Асока сама не захочет остановиться, ты ничего не сможешь сделать.
Кун медленно приблизился к опрокинутому столу и небрежно поднял с пола падаванскую цепочку, как будто это была какая-то больше абсолютно ненужная, бесполезная вещь. После чего, даже не всматриваясь в украшение, когда-то так много значившее и для Энакина, и для Асоки, легко и просто возвёл руку с ним над мусорным ведром. Пальцы Пло сами собой разжались, и падаванская «косичка» Тано неспешно полетела к груде остального хлама, ознаменовывая собой окончание целого периода жизни нескольких людей.
Видя, как украшение плавно парит в сторону мусорного ведра, как безжалостно и кощунственно Кун распорядился тем, что было для него дорого, как быстро и просто списал «приёмный отец» «свою дорогую дочурку» со счетов, Энакин тоже разозлился. В одну долю секунды применив Силу, Скайуокер остановил падение цепочки в груду хлама, резко и быстро притянув её к себе, джедай крепко сжал украшение в руке и грубо огрызнулся:
- Сам разберусь!
И даже не дав кел-дору ни единого шанса ни пояснить свой поступок, ни хоть что-то возразить, тоже вылетел из столовой, по пути расталкивая всех попадающихся ему на дороге прохожих.
Комментарий к Глава 3. Мечи - это твоя жизнь, Часть 2
========== Глава 3. Мечи - это твоя жизнь, Часть 3 ==========
На счастье, а может и не счастье Асоки никаких преград к её хаотичному побегу из храма больше не было. Девушка успешно миновала красивые, просторные, извилистые коридоры здания, легко поймала спидер для того, чтобы улететь, и сейчас, попросив, а точнее, даже приказав доброму водителю высадить её где-то посреди немноголюдного района города, одиноко брела по пустынному парку Корусанта. Да, Асока хотела поскорее приобрести наркотики, но для начала ей надо было хотя бы немного успокоиться, прийти в себя и всё обдумать. Да и разжиться деньгами тоже не мешало бы. Последние из них наркоманка выложила водителю за проезд, из-за своего крайне неустойчивого состояния как-то не подумав от том, что незнакомца просто можно было заставить везти её бесплатно, пригрозив мечами. И теперь крохотная сумочка Тано была почти пуста. Внутри неё лежали разве что какая-то мелочь, которой явно было недостаточно для приобретения заветной «анестезии» и милый плюшевый эвок, но вот за него «новый друг» тогруты-наркоманки не стал бы ей продавать бесценный КХ-28. Впрочем, и того, что было у Асоки изначально не хватило бы на то количество доз, на которое рассчитывала девушка. Отчего Асока, до сих пор находящаяся под властью эмоций из-за пережитого сегодня, неспешно двигалась в абсолютно спонтанном направлении, пытаясь как успокоиться, так и найти подходящую жертву для ограбления. Слёзы всё ещё продолжали струиться по её красивому юному лицу, слёзы боли, слёзы разочарования, слёзы сожаления о прошлом.