Любовница хмыкнула и надула недовольно губки. Вечно он слишком много думает и всегда такой осторожный. Неужели нельзя принимать решения спонтанно, походу дела? Зачем все усложнять? Хотя, нет! Однажды Мирослав принял спонтанное решение и уволок Лети собой, а не убил, как этого требовала его мать. И к чему это привело? К любви. А разве в их любви есть что-то плохое? Так почему Мирослава просто съедает изнутри тревога?
— Хочешь поговорить? Хорошо, я слушаю, но учти: Айрин и Ян вечно пропадать у ведьмы не будут. А я хочу насладиться этим коротким уединением с тобой, — отстранившись от вампира, сказала Лети.
— Я не могу тебя обратить, — начал Мирослав, — потому что тогда ты будешь принадлежать Маркусу. Но, — сделал многообещающую он паузу, — это может сделать Айрин. Она первородная и прав у нее в клане больше. К тому же, Маркус готов сквозь пальцы смотреть на проступи своей дочери.
— Но, тогда я буду принадлежать ей, — перспектива зависимости от Айрин и ее будущего ребенка сразу отталкивала Лети от такого решения.
— Да, это так, милая, но моя сестра сможет защитить тебя, — настаивал Мирослав. — Только твое обращение должно пройти не раньше конклава, когда Саргано утратят свое влияние.
Саргано утратят свое влияние?! Что за бред! Они мертвой хваткой вцепились в трон Владыки и не подпустят никого к нему ближе, чем на несколько миль. Феррат, может, и хитры, но их шансы занять первенство пока ничтожно малы. Сама Айрин говорила, что не так уж и верит в победу своего отца. Маркус, как всегда, в самый последний и ответственный момент сохранит верность Леониду.
Благополучие клана для него важнее власти. Рисковать жизнями близких ему вампиров он не осмелится. Вот если бы за него были все кланы, то тогда есть смысл бросить вызов Саргано. Бросить вызов, чтобы победить, а не проиграть.
— Ты веришь в то, что Саргано на этот раз останутся вне удел? — с каким-то сарказмом в голосе спросила Лети.
Тяжело вздохнув, он попытался казаться уверенным в своей правоте.
— Да, — ответил Мирослав. — Я чувствую что-то происходит. Нас ждут большие перемены, Лети. Нутром чую вот-вот наступит какой-то переломный момент и мы начнем жить по новому.
Подруга Айрин хотела сказать с чем связанные такие предчувствия Мирослава, но не смогла выдать чужую тайну. Может, их и ждут перемены, только вот какие они будут? К лучшему, или …. к худшему. В любом случае Лети хотела стать вампиром, чтобы время не коснулось их любви. Она свято верила, что только бессмертие способно соединить навеки их сердца, ведь уродливая старость не когда не коснется ее прекрасного тела и Мирослав будет вечно любить только ее одну.
Лети так желала стать бессмертной, что ее не страшила даже мысль об утрате способности родить ребенка. С каждым прожитым днем она все чаще задумывалась о неизбежной старости и болезнях, что ждут впереди. Но еще больше молодая волчица боялась потерять Мирослава. Не важно, что прожитые вместе столетия могут охладить их чувства друг к другу. Иногда время лучшее лекарство от сердечных ран. Но, что делать, когда этого времени не хватает? Всего через пятьдесят лет на лице последней из рода Бэл появится морщинки, а Мирослава такие перемены никогда не коснутся. Разве он сможет любить старуху?
Передернувшись от отвращения к будущей самой себе, Лети встала с постели и отошла к окну.
— Перемены? Может, я не хочу этих перемен, — не оборачиваясь говорила молодая волчица. — Может, я хочу просыпаться с тобой в одной постели тысячи лет. Хочу смотреть в твои серые глаза, не боясь, что прожитые годы не изменять моего отражения в них. Я хочу остаться молодой. Такой, как сейчас, Мирослав. А еще я хочу принадлежать только тебе одному. Не Маркусу, не Айрин и не кому другому. Я хочу быть только твоей.
Позади нее скрипнула кровать. Он сделал всего пару шагов, чтобы обнять и прижать к себе свою возлюбленную девушку. Это нежное тепло от объятиях Мирослава медленно расползалось по телу Лети.
— А я не хочу потерять тебя, — зашептались его губы, целуя ее тонкую шею.
— Потерять так, как Мерседес? — спросила Лети, повернувшись.
Он опустил глаза, словно испытывал вину за этот вопрос. Боль от утраты Лети будет в сотни раз невыносимее, чем боль от утраты Мерседес. До этой волчицы Мирослав и не знал, как сильно он умеет любить.
ГЛАВА 45
Гостей Генуя встретила моросящим дождиком. Проехав несколько кварталов, Ян и Айрин сразу наткнулись на таверну «Бродячий пес». Не слишком приветливый хозяин указал на столик возле окна и сказал обождать, пока мальчик сбегает за сеньорой Геральди. Тот, запыхавшись, прибежал через час.