— Энжи, смотри в оба глаза, когда мальчишка сядет в паланкин. Хоть народу на площади много, но именно, среди толпы могут быть наши враги.
— Да, моя госпожа, — поклонившись, ответил тот.
И тут же заметил черную рясу парнишки, мелькающую вдалеке. Ну, что за идиот! Он пришел на встречу с вампиром в балахоне своего ордена. Мог бы навесить что-то менее кричащие. Например, рясу доминиканцев или бернардинцев, но точно не Черных братьев. Среди пестрых красок площади, черный цвет особенно выделялся.
Осмотревшись по сторонам, Энжи убедился, что за мальчишкой не следят и подошел к нему.
— Иди за мной, — сказал слуга Зарины, растерянно хлопающему ресницами монаху.
— Куда? — испугавшись, спросил он, подошедшего мужчину.
Но разъяснять куда и зачем незнакомец не стал. Он схватил за шкирку мальчишку и впихнул в открытые двери рядом стоящего паланкина.
— В следующий раз надень лучше костюм шута, чем свою гребанную рясу, — буркнул злой мужчина, закрывая за Алессио дверь.
В паланкине было достаточно светло, чтобы юноша рассмотрел уже знакомую ему сеньору Феррат. Еще в первую мимолетную их встречу он был сражен красотой женщины, а сейчас, сидя так близко, ему стало трудно дышать, настолько волнительный был момент. И коварная искусительница, как называл ее магистр, специально надела красное платье с низким декольте, что глаза невинного мальчика невольно упали на тяжело вздымающуюся грудь. От захвативших его рассудок грешных мыслей у молодого монаха аж вспотели ладошки, и он сжал грубую ткань рясы на своих коленях.
Видя, как зарделись щеки ученика Его Высокопреосвященства, Зарина хитро улыбнулась. На это она и рассчитывала, когда выбирала наряд для встречи с милым Алессио. Похоже, совратить мальчика будет не так уж трудно. Он сам уже готов упасть к ногам Зарины. В былые времена она бы поиграла в «соблазни недотрогу», растянув ее на несколько недель, но сейчас времени почти нет для завуалированного флирта. Надо переходить к решительным действиям, если Зарина хочет своего шпиона в логове временных союзников.
— И что же за новости мне принес этот маленький птенчик? — спросила бывшая жена Маркуса, потянувшись ладонью к щеке юноши.
Ее пальцы нежно пробежали по пушку на щеке юноши, отчего он покраснел еще больше и опустил глаза.
— Я не птенчик, — запротестовал монах и как-то с неохотой подался назад подальше от мягких рук искусительницы.
— А кто, если не птенчик? Как мне называть моего почтового голубя? — не сбавляя напора, спрашивала Зарина и уже медленно вела указательным пальчиком от щеки вниз. И чем ниже сползала прокладываемая ее пальчиком дорожка, тем сильнее билось сердце невинного юноши, а тело чуть ли не дрожало от переполняемых его ощущений. — Как мне называть тебя, Алессио?
— Вы околдовали меня, сеньора, — задыхаясь, простонал ученик магистра.
— Нет, — подсаживаясь к нему, сказала Зарина, — как я могу околдовать того, кто принимает Слезы Луны? Это твои желания, Алессио. Ты этого хочешь?
— Да, — ответил монах, осторожно и с опаской, положив свою влажную ладонь на колено заклятого врага своего ордена.
— Тс, — прошипела Зарина, убирая руку юноши, — я сама, мой птенчик.
Опытная женщина подняла рясу парнишки и в доли секунды уже сидела на нем. Ее пальцы сильно зажимали волосы юноши, откидывая его голову, а губы впивались в приоткрытый рот. Зарина не церемонилась. Она резко и быстро двигалась на возбужденном жезле монаха, доводя тем самым как можно скорее его до запретного телесного наслаждения. Сейчас ей главное было сделать Алессио предателем веры и ордена, а не получить самой удовольствие. Эти радости тела вампирша отставила на потом, когда их встречи станут постоянными и он сам будет бежать сломя голову к ней. А пока следует повременить с любовными играми. Почувствовав, как ее птенчик весь затрепетал в ней, сеньора Феррат остановилась. Чмокнув в лоб монаха, слезла с него и вернулась обратно на свое место, словно ничего существенного не произошло. Лишь ели заметная ухмылка красовалась на прекрасном лице совратительницы. Чего вот не скажешь о сокращенном ею невинном монахе.
Юноша быстро пришел в себе после первой в своей жизни близости с женщиной. И какой женщиной?! Бессмертной! Помня, как магистр поступил с предателями веры, которые осмелились согрешить с вампирами, Алессио охватила паника.
— Что я наделал?! Я … меня… он… убьет! — причитал юноша, схватившись за голову.
— Не убьет, если ты сам ему об этом не скажешь, — посоветовала причина его греха, самодовольно ухмыляясь. — А в следующий раз будет дольше и еще лучше, мой птенчик, — облизывая пухлые алые губы, пообещала Зарина.