— Алесио? — позвала Николет, входя в спальню.
Ее потомок быстро обернулся, но на так любимом ею лице не было улыбки. Он равнодушно смотрел на свою некогда обожаемую покровительницу.
— Его Высокопреосвященство, уже два дня добивается встречи с сеньорой Зариной, — начал без приветствия и объятий молодой монах. — Это очень важно, как он говорит.
Николет по-матерински улыбнулась, сделав несколько шагов в сторону Алесио. На что тот, отступил ближе к распахнутому окну. Тем самым давая понять вампирше, что не желает обниматься с ней. Он и так все высказал Николет, зачем пытаться наладить родственные отношения, когда их больше нет и не будет. С Алесио хватит постыдного прелюбодеяния с хозяйкой тетушки. Больше свою душу обрекать на адовы муки он не осмелится. А этот грех замолит перед богом, ведь он его совершал ради блага ордена.
— Зарина требует тебя, немедля, — поняв, что сердце юноши не оттаяло и он не простил ей ложь, Николет оставила попытки обнять его. — Маркус высылает ее из Рима, поэтому ей сейчас не до встреч с магистром.
— Немедля не получится, — задумчиво сказал Алесио. В его мозгу вспышкой мелькнул соблазнительный образ опасного врага. — Меня ждут в Ангеле. А Сеньоре Феррат передай: Его Высокопреосвященство послезавтра будет прогуливаться в саду своего загородного дома и очень надеется, что она навестит его.
— Она ждать не будет, — уже запаниковала Николет, представляя, что с ней сделает хозяйка, когда она передаст ей слова Алесио.
— А придется!
Голос Айрин ударил по ушам Николет и Алесио, словно хлыстом.
Сначала наследница клана палачей хотела схватить Николет, как только та вышла из дома ее матери, но Ян убедил проследить за ней. И кто бы знал, что их ждет такая удача! Им нужен был монах из ордена Черных Братьев. И вот он стоит перед ними, испуганно хлопая глазками. Даже сбежать не попытался. Так остолбенел от неожиданности. Одна Николет была ринулась к мальчишке, но, вскочивший через окно, Мирослав одной рукой влепил ее в стенку. А потом уже вошли Айрин и Ян.
Оборотень, ухмыльнувшись, поздоровался со своим неудачливым убийцей.
— Здравствуй, Николет. Ты меня, видно, уже похоронила, да? А я вот живой!
— Вижу, — прошипела она, зло посмотрев на волка. И только когда ее взгляд перешел на Айрин, вампирша заплакала. — Прости, меня. Твоя мать заставила предать тебя. Она хотела, руками Мирослава избавится от Яна.
Николет все еще думала, что Айрин пришла из-за покушения на ее нового фаворита и надеялась вымолить прощение. Все-таки их связывают столетия любви. Принцесса палачей должна сжалиться над Николет, хотя бы ради воспоминаний, наполненных счастьем.
— Заткнись! — рявкнула на нее Айрин. — Ты следила за Мирославом!
— Это Зарина! Она приказала узнать где прячется ее сын! Я только исполняя ее приказ! — Николет упала на колени и поползла к ногам первородной, обливаясь кровавыми слезами и умоляя простить ее.
Айрин брезгливо отошла от пресмыкающиеся вампирши. То, что это дело рук матери, она и так догадывалась. Ее больше приводило в ярость предательство некогда близкой подруги. Они ведь могли сохранить эту дружбу, но ревнивая Николет делится не умеет.
— Ты могла сказать мне, — уже откидывая цепляющиеся за подол платья руки подруги, говорила дочь Зарины, — но не пришла. Ты сама хотела смерти Яну, и легко предала Мирослава, показав его убежище. Ты предала меня! А теперь просишь прощения?! Нет! Держите ее! — приказала она брату с Яном.
Глаза Айрин хищно сверкнули. Даже яркий свет не смог скрыть этот блеск от Николет и, до смерти испуганного, Алесио. Бедный юноша трясся всем телом, наблюдая за происходящим. И по-видимому здесь готовится казнь. Двое мужчин, пришедших с наследницей клана Феррат, в доли секунды схватили тетушку монаха и растянули ее руки в сторону, открыв грудь. Николет только успела вскрикнуть: «Прости!», как ее сердце, оказалось в ладони Айрин, а тело безжизненно обмякло.
— Я не прощаю, тебе ли не знать, подружка, — без тени сожаления сказала дочь Маркуса и бросила на труп вампирши ее вырванное сердце.
А когда убийца его доброй тетушки обернулась, Алесио в ужасе закрыл себе рот руками, чтобы не заорать. Именно в этот момент он ясно видел перед собой Зарину. Настолько сильно она походила на свою жестокую мать. И эти глаза, горящие зеленым пламенем, придавали первородной нечто демоническое, необузданное и кровожадное. То, чего больше смерти страшился верующий ученик магистра Фердинанда.