— За работу? Какую?
— Да за любую. Чинить изгороди, клеймить скот, объезжать пастбища — дело всегда найдется! Берт не только держит скот, у него еще и огород при доме, как у мамы с папой. Так что мой опыт пригодится.
Кент смотрел на Поуни, разинув рот, так что девушка даже слегка рассердилась. Он что думал, она станет сидеть дома и красить ногти?
— А в чем дело? — осведомилась Поуни.
— Ты не прочитала свой ознакомительный проспект…
— Прочитала, почти весь.
— Значит, пропустила ту страницу, где говорится, что у твоего мужа виза по форме X-1. А из этого следует, что ты автоматически получаешь визу Х-4.
Поуни нахмурилась. Да, этого она не читала…
— Ну и что?
— А то, что супруге человека с визой X-1 не позволяется устраиваться здесь на работу.
— Да что ты! Это ведь Штаты, а не какая-нибудь отсталая страна! Здесь свобода труда!
— Это чужая страна, Поуни, — терпеливо объяснил Кент, — и тебе здесь работать не разрешат. А если попытаешься устроиться нелегально, я потеряю место, как только об этом станет известно Барни Макнабу, а известно ему станет очень быстро. Остров-то маленький!
— А Берт сказал, что мне нужна только виза Х-2, и все будет нормально! Ты что думаешь, он не знает здешних законов?
— Думаю, знает. Если ты хочешь получить визу Х-2, тебе надо подать прошение. На самом деле это следовало сделать еще до въезда в страну. Но, если ты поедешь на Оаху и подашь прошение, то тебе, возможно, и разрешат, поскольку раньше ты этого сделать не могла по уважительной причине: мы поженились буквально за несколько дней до отъезда. Но с твоим прошением будут возиться несколько месяцев и, вполне возможно, откажут. Визы с правом устраиваться на временную неквалифицированную работу выдают чрезвычайно неохотно.
Поуни медленно положила вилку на стол. Во время этой небольшой речи глаза ее постепенно расширялись от ужаса.
— Ты что, хочешь сказать, что мне вообще нельзя работать?!
Кент кивнул.
— Обычно так и бывает. В «Полигоне» с этим довольно строго, а Макнаб, говорят, еще хуже.
— Но американцы ведь работают в Канаде! Когда я служила в отелях, там было полно американцев и австралийцев, которые подрабатывали…
Кент только плечами пожал: он, мол, ничего сделать не может и Поуни это знает.
— А как насчет того, чтобы устроиться официанткой в кафе, хотя бы на неполный день?
— Ты в этой стране работать не можешь. Вообще.
— Так что же я делать-то буду, господи?
Она ведь всегда работала, всю жизнь, сколько себя помнит! Еще совсем малышкой Поуни ходила по пятам за отцом, и тот всегда поручал дочке какое-нибудь несложное дело. Девочка измеряла свой рост по ногам лошадей, которых чистила с тех пор, как стала доставать им до брюха. Свою силу она определяла количеством корма, который могла унести в корзине. Когда Поуни исполнилось двенадцать лет, процентная ставка по займу, что ее отец взял на модернизацию хозяйства, взлетела до небес, и с тех пор она ни разу по-настоящему не отдыхала.
Учась в колледже, она проводила каникулы на ферме, отчаянно пытаясь найти способ спасти ее. А когда все рухнуло, и пришлось сдаться, когда явился представитель банка и сказал отцу те жуткие слова, Поуни пошла и устроилась на работу. Для человека, который привык трудиться долго и много, это оказалось совсем не сложно.
Единственное время, когда Поуни не работала, — это те четыре недели, которые Кри провела в заложницах.
Поуни поведала об этом Кенту, а потом растерянно повторила свой вопрос:
— Что же мне делать?
Кент внезапно ощутил прилив безрассудного гнева. Ну почему такая хрупкая, маленькая женщина должна была всю жизнь трудиться, как вол? Почему сама мысль об отдыхе, о безделье приводит ее в ужас?
— Две недели ежегодного отпуска, начиная с двенадцати лет, — это примерно и будет пол-года, — сказал Кент. — Можешь считать, что ты взяла отпуск за всю прошлую жизнь. А лучше места для этого, чем Гавайи, тебе не найти!
— Не беспокойся, скучать не придется! — заверила ее Соня в тот же день, чуть позднее. — Вот я, к примеру, научилась плавать с аквалангом и в теннис стала играть значительно лучше. Здесь останавливается множество яхт, так что партнеров хватает. Ты играешь в теннис?
В теннис? Теннис — это игра для богатых бездельников.
— Нет, — коротко ответила Поуни.
— Ну ничего, Джон — превосходный тренер, он тебя научит. И еще…
Соня окинула критическим взглядом прическу новой знакомой. В последний раз девочка явно стриглась перед зеркалом маникюрными ножницами. Но это тоже поправимо!