Всё длилось до того момента, пока в гостиную не зашёл Доминик. Я встала с места, вернув журнал на прежнее место, и одёрнув платье, закинула сумочку на плечо. Повернулась к мужу, и поняла, что внешность брата-близнеца снова сыграла со мной злую шутку.
— Люблю, когда ты нас путаешь, — смеётся он и продолжает: — Особенно, когда мне может что-нибудь перепасть.
— Не знаешь, где Доминик? — спрашиваю, игнорируя его насмешки. — Уже начало шестого, мы опаздываем.
— Заезжает на участок, — скучающим тоном говорит Роберт, и я киваю. Мужчина осматривает меня с ног до головы и задерживается на коленке. Точнее на коже чуть выше, где у меня виднелся синяк, который я хоть и замаскировала тональным кремом, но он всё ещё просвечивался. — Бедная Анабель, терпящая припадки моего брата. Жалко тебя, если честно. Так долго держишься, в отличие от остальных.
Я непонимающе смотрю на Роберта и читаюв его глазах усмешку. Что значит «в отличие от остальных»?
— Вижу, я тебя заинтересовал, — подходит ко мне ближе и облокачивается на диван. — Если хочешь узнать причину такого поведения моего брата, я могу всё рассказать. Ты знаешь, где меня найти.
Роберт касается пальцами моих волос и перекидывает прядь вперёд.
— Держи так, а то синяки видно, — говорит он напутствие и уходит, присвистывая, и напевая какую-то мелодию. В этот момент в дом заходит Доминик недовольно провожает взглядом своего брата, уходящего на второй этаж.
— Надолго он здесь? — обращаюсь к мужу, который остановился в метре от меня, критично осматривая мой выбор. Судя по сморщенному лицу, длина платья ему не понравилась, хотя однажды он сам мне его и купил. Чтобы другие мужчины не смотрели.
— Две недели, — сухо проговаривает он, задерживая взгляд на моих губах, на которые я нанесла персикового цвета блеск. — Длина платья оставляет желать лучшего. Что оно вообще у тебя делает? Ладно, нет времени переодеваться, пошли, я не хочу опоздать.
Ты же сам его и купил, а даже не помнишь об этом. Ещё одно доказательство того, что я для него всего лишь удобная кукла, которая может дать в любой момент.
За-ме-ча-тель-но. А я только начала снова видеть в нём что-то хорошее.
— Почему он не может пожить в отеле? — спрашиваю, когда мы выходим из особняка, направляясь к машине у входа. — Тебе ведь тоже не нравится, что он живёт здесь.
Заметила, как спина его напряглась, и уже готова была терпеть его грубость и повелительный тон, но он промолчал, продолжая свой путь к машине. Открыл мне дверь, посадил в салон, присаживаясь рядом со мной.
— Всё как всегда, — разрушает Доминик тишину, когда мы выезжаем за пределы участка. — Ведёшь себя мило, делаешь вид, что любишь и обожаешь меня, глупых ситуаций не создаёшь. Можешь нести всё что угодно, но в пределах разумного.
Очередной краткий инструктаж, который происходит каждый раз, когда мы выезжаем куда-то вместе.
«Делаешь вид, что любишь и обожаешь меня».
Эти слова эхом разносятся в голове, и я закусываю щёку зубами, терзая себя изнутри. Сложно делать вид, что ты любишь человека, который принёс тебе столько боли.
Но на самом деле… Я запуталась с чувствами к Доминику.
Я ненавижу его, испытываю к нему отвращение. Действительно презираю его всеми фибрами души.
Но там… Где-то внутри меня жил маленький огонёк непонятного трепетного чувства, который я чувствовала каждый раз, когда видела его такого привычного, не доминирующего, обычного.
Маленькая малышка Бель верила, что её жестокий муж вновь может стать нормальным.
Тем, кого она полюбила. И с тем, кому давала клятву у алтаря.
Возможно, это всего лишь чувство привязанности, которое появилось за эти пять лет жизни.
И от этого становилось сложнее.
Я должна его презирать! Но вместо этого испытываю к нему полное безразличие вперемешку с чем-то ещё. Чтобы он бы не сделал, в голове проносится лишь краткая фраза «потерпи, и всё пройдёт» и жду, когда реально это всё закончится.
Это просто привычка. Или вера в то, что в этом чудовище осталось хоть что-то от человека.
Кажется, я понемногу схожу с ума, раз пытаюсь это разглядеть.
А ещё больше, себя убедить…
Глава 16
— Я хотела бы поехать на выставку картин на этой неделе, можно? — вспомнила о том, что слышала по телевизору. Находиться в четырёх стенах не хотела, и тогда, сидя на диване, убедила себя попросить разрешения у Доминика. Тем более искусство всегда привлекало меня, и не побывать на выставке восходящей звезды, я просто не могла.
Взглянула на мужа, рассматривая на его лице хмурые брови и задумчивый взгляд.