— Когда? — спрашивает спустя несколько минут молчания, когда я уже поняла, что никуда не поеду. Странно, обычно Доминик отвечал «да» или «нет» и на этом разговор окончен. Но тут интересуется деталями, а значит, шансы ещё есть!
— В среду вечером, — проговариваю, теребя подол платья.
— Хорошо. Думаю, я смогу, — подумав несколько секунд, выдаёт он, и я поднимаю на него взгляд полного удивления. Доминик, да и на выставке картин? Да такого никогда не было!
— Ты тоже пойдёшь? — спрашиваю, не веря, что он, действительно, согласился.
— Я же сказал, что теперь ты будешь со мной круглые сутки, — снова начинает он свою песню. — Те дни были исключениями, был занят. На работу ты завтра тоже едешь со мной.
Превосходно. Просто превосходно. Хоть не дома, и на том спасибо.
Всё оставшееся время мы ехали молча.
Приехав, Доминик вышел из машины первый и помог мне. Предложил руку, и я, коснувшись своими ледяными от волнения руками, до его тёплой ладони мгновенно покрылась мурашкам.
Да что происходит? Сначала он подаёт свою руку, хотя, скорее всего, делает это для окружающих, а потом я сама странно реагирую на него.
Доминик разъединил наши ладони и взял меня под руку, ведя в здание, в котором должно было проходить интервью. Как только мы зашли в помещение, нас встретили и сразу же отвели наверх.
Всё это время я почтительно улыбалась и держала мужа за руку, пытаясь скрыть всю неловкость и дискомфорт.
Нас посадили на диван, и я наконец-то выдохнула полной грудью, потому что между нами была дистанция. Сантиметров тридцать, но хоть какая-то!
Но продлилась она недолго, так как Доминик взял меня за руку и переплёл наши пальцы.
И от этого милого, но необычного для Форда движения, сердце забилось быстрее. Хоть я и понимала, что всё это было показательной нежностью для людей. Но чёрт, непослушное сердце не хотело этого признавать!
И вот снова. Снова делаю это. Верю, что в нём есть что-то хорошее.
— Здравствуйте, Мистер и Миссис Форд! — напротив нас уже села милая женщина лет сорока в чёрном костюме и гулькой на голове. В руках блокнот, на котором предварительно красивым почерком были выведены вопросы. Имя я её прослушала, хотя она вроде бы его сказала.
Доминик поздоровался, а я улыбнулась, строя из себя застенчивую жену-миллиардера.
— И так, последнее совместное интервью вы давали нам четыре года назад! Думаю, пора бы узнать общественности, как ваша жизнь изменилась за эти годы. Узнать ваши планы на будущее, как в семье, так и возможно, в бизнесе, если вы поделитесь, конечно.
Она улыбается и подмигивает Форду, будто заигрывая с ним. Но Доминику плевать, и он коротко кивает, поглаживая пальцами мою руку.
— Вы готовы? — начните же уже! Чем быстрее это начнётся, тем раньше мы разъединим ладони и уйдём отсюда.
И голос у неё такой звонкий, аж в ушах звенит.
— Этот вопрос вам, Анабель. Надеюсь всё нормально, что я обращаюсь к вам именно так? — улыбнулась и кивнула головой, делая знак, что всё нормально. — Каково это быть женой самого богатого и влиятельного человека страны?
Тупой вопрос, на который отвечать совершенно было нечего. Каково, каково? Хреново!
Хотелось сказать это вслух, но вместо этого выдавила из себя очередную скромную улыбку и ответила:
— Поначалу было ужасно непривычно. На меня постоянно все смотрели, я чувствовала себя некомфортно, из-за слишком большого внимания. А потом привыкла. Не представляете, сколько девушек желало мне смерти! — я прыснула от смеха, вспоминая, как однажды мне пришло тысячи писем с угрозами.
Которые Доминик потом сжёг.
— Кстати об этом. Ревнуете ли вы своего мужа?
— Ужасно! — снова играю свою роль. — Раньше ревновала очень сильно, а со временем перестала, осознавая, что не к кому. Захотел бы, давно бы ушёл. Но как видите, мы ещё вместе и сильно любим друг друга.
Господи, какая же всё это ересь. Неправда.
Слова встали комком в горле, и я не знала, что говорить дальше.
— Хорошо, — она кивает, и я боюсь, что женщина снова обратится ко мне. — Теперь вопрос к вам, Доминик.
И тут я выдохнула, понимая, что мне дали маленькую передышку перед следующей ложью.
— Вы такой занятой человек, как успеваете уделять время работе и жене? — никак. Просто никак. Месяцами порой дома нет, лишь бы меня не видеть. А прилетает, всю дурь выдалбливает, возьмёт в сексуальное рабство на недельку и опять уезжает. Хоть какие-то были плюсы от его командировок.
— Легко, — беззаботно отвечает, улыбаясь и обнажая свои ровные белые зубы. — У меня всегда найдётся время для любимой женщины.