Он говорил иначе, чем когда пытался обмануть меня. Каждое слово рождалось с трудом, будто ему не хотелось говорить.
— Так все-таки, кто ты? Призрак?
Брик покачал головой.
— Нет. Призрак — это производное от человека. Если, конечно, призраки вообще существуют. Я не имею к людям никакого отношения. Учитывая мое состояние, я сейчас сам не могу толком понять, кто я такой. Я рассказал тебе практически все, что помню. Бесконечная черная Вселенная, и что-то еще более черное, стремящееся лишь разрушать, убивать. Кажется, я был не один. Но меня отрезали от остальных, расщепили мою сущность. Потом — вспышка света и бегство. Я бежал никуда. И когда очнулся, то уже был Бриком. Веришь?
Я помешивал суп. Боковым зрением я отметил, что Брик повернулся ко мне и внимательно смотрит.
— Не знаю. Непохоже, чтобы ты врал. Во всяком случае, я верю, что ты в это веришь.
Он улыбнулся. Его лицо выражало облегчение.
— Это хорошо. Спасибо, Дима. Обещаю больше никогда тебе не врать.
Суп сварился, и Брик предложил мне остаться на обед. Я согласился, потому что успел зверски проголодаться. Когда мы съели по две тарелки, я спросил:
— Ты не думал обратиться к специалистам?
— А что, у вас есть специалисты по таким ситуациям?
— Можно и так сказать. Я про врачей, психиатров.
Сказав это, я сразу же прикусил язык. Ну вот, сейчас он взбесится, закричит, что я держу его за психа… Но Брик только покачал головой.
— Психиатр мне не поможет. Пожалуй, только навредит, если сумеет заглушить ту часть, которая все еще принадлежит мне. От этого выиграет только Брик.
— Ну, в этом будет какая-то справедливость.
— В смысле?
— Брик вернет свое тело. Ты ведь не спрашивал разрешения, отбирая его.
— Нет, этого нельзя допустить! — Он стукнул кулаком по столу. — Я не должен погибнуть. Если я погибну, Разрушители победят.
— Кто?
Взгляд Брика расфокусировался. Он сидел, приоткрыв рот, и смотрел в пустоту.
— Не знаю. Только сейчас вспомнил. Разрушители… Они не должны победить.
Боря начал клевать носом. Почти уснув, тряхнул головой и вскочил.
— Проклятье! — воскликнул он. — Как я могу что-то вспомнить, находясь в этом теле? Оно столько всего требует и все равно не работает так, как нужно. Я что-то упускаю…
— Слушай, — сказал я, глядя на темнеющее небо за окном, — мне пора домой.
— Но ты мне поверил, да?
— Поверил. До завтра, Боря. Или как там тебя зовут.
— У меня нет имени, зови так.
— Хорошо. Пока!
Идя домой, я размышлял о словах Брика и ловил себя на мысли, что действительно верил ему. Никакого рационального зерна в этой вере не было. Просто, несмотря ни на что, мне хотелось верить, что даже в моей жизни может случиться что-нибудь фантастическое, выходящее из ряда вон. Я хотел ощутить себя причастным к некой глобальной тайне, пусть даже она не касается меня напрямую. И еще мне не хотелось терять друга.
Мать уже вернулась с работы, когда я пришел домой.
— Ты где так долго? — прокричала она из-за плиты.
Я скинул обувь, повесил куртку на крючок и прошел в кухню. Еще в коридоре мир казался мне огромным, вмещающим и любовь, и боль, и тайну. Но когда я оказался в тесной кухонке, мир сжался до ее размеров.
— Был у друга, — сказал я.
— Мог бы и ужин приготовить, чем по друзьям шляться, — проворчала мама. — Как в школе?
Я задумался на секунду. Всего лишь одну секунду размышлял как рассказать маме про Жанну, про Брика. Объяснить, что тревожит меня изо дня в день, раскрыть душу и попросить совета. Но маме оказалось достаточно и секунды, чтобы воздвигнуть стену:
— Чего наполучал?
— Ничего, — тихо сказал я, уставившись на пол.
— Как «ничего»?
— Ну так, ничего. Не спрашивали.
— А. Ну, ясно. Иди, уроки делай. Позову к ужину.
Ужин, уроки, болтовня ни о чем с родителями — все было как обычно. Уже лежа в кровати, готовый заснуть, я вспомнил, что Брик так и не рассказал ничего о матери. Ну, кроме того нелепого заявления, что он ее убил. С этой мыслью я и заснул.
Глава 7
— Привет! — вырвал меня из задумчивости знакомый голос.
Я поднял голову, и сердце замерло. Жанна стоит рядом с моей партой, смотрит на меня ярко-синими глазами и улыбается.
— Привет, — шепнул я, потеряв власть над голосом. В который раз она заговорила со мной? Кажется… в первый.