- А как же ваше наказание? Я директору пожалуюсь - посеменила за мной в коридор.
- Валяйте, а я спать.
Домой я заявился взбешенным хуже некуда. И чтобы немного усмирить нервы схватил мяч, переоделся в баскетбольные шорты и черную толстовку. Подхватил мяч и потопал на площадку во дворе.
Сколько я там проторчал, не помню. Отца дома, как всегда не было, да, и маман укатила с Лили на развивашки, а потом в спорт-клуб. Так что за меня переживать было некому.
Незаметно на площадке загорелся уличный прожектор, освещая очищенное покрытие и сетку.
Я чувствовал, как на морозе замерзли икры, и как полыхали огнем щеки, но снова и снова забрасывал мяч.
Никому, совершенно никому не было до меня дела.
- Ян, замерзнешь - послышалось за моей спиной.
И моя грудная клетка начала набирать ход, разгоняясь все сильнее и сильнее. Может, все не так уж плохо?
- Я горячий чай заварила с мелиссой - мелкие шаги за моей спиной приближались все ближе. - Ты же любишь с мелиссой?
Я зажмурился до точек перед глазами. Неужели Полька запомнила даже такую мелочь?
С силой отбросил мяч к ограждению и сорвался с места. Сгреб девчонку в объятия, прижал плотнее, чтобы ощущить тепло и согреться. Вдохнуть с ума сводящие и присущий только ей аромат. Полька часто задышала. И меня повело от ее реакции на меня.
Тонкие пальчики зарылись в мои волосы, и я млел. Растекался, перед этой хрупкой девчонкой.
Глава 21
Школа, выпускной класс
Полина
Его толстовка, как и волосы, вымокла под снегопадом, а шея была горячей. И я с ума сходила, когда Ян вот так обнимал меня. Хотелось вжаться еще сильнее, чтобы унять его дрожь, успокоить бешено бьющееся сердце, хотя и мое колотилось в такт.
Я мечтала остаться в это моменте, как можно дольше, вдыхая его запах. Его родной запах, смешанный с ароматом кондиционера для белья.
Но Ян мог заболеть, и нужно было заманить его домой.
- Все хорошо, слышишь? - шептала в разгоряченную кожу, унимая собственные мурашки, расползающиеся по рукам и спине из-за такой сладкой близости, из-за него самого. - Пойдем домой, а то простудишься.
Я нехотя отстранилась, взяла его за руку и повела за собой. Ян шел молча.
В холле он стянул толстовку, и я заметила, что футболка под ней была тоже взмокшей на груди и треугольником на спине.
- Ян, тебе бы переодеться не мешало - заметила я перед входом на кухню.
На что тот замотал головой.
- Нет, сначала чай - он обогнал меня и водрузился на барный стул, складывая руки перед собой на столешнице.
-Хорошо - я налила в чашку ранее приготовленный чай и поставила перед ним.
У меня не получалось не смотреть на него. Это было сильнее, чем моя обида, чем мое разочарование в нем. Я была так бессильна.
Эти порозовевшие от мороза щеки и яркие, искусанные губы примагнитили меня. Он был таким... Как будто все маски вмиг слетели. Ни надменности, ни нагой ухмылки и язвительных фраз.
Растерянный и очень печальный. Глубоко одинокий мальчик.
- Ты злишься, потому что любишь ее, да? - вопрос сам слетел с губ.
- Что? - Ян поднял голову и взглянул так, словно я вырвала его из раздумий. - Еву? Нет. Я вообще... Не знаю - потер переносицу, устало наморщившись. - Я, наверное, никогда ее по-настоящему не любил, и Ева тоже. Мы просто дружили, а потом как-то само собой все началось. Но я зол не из-за нашего разрыва.
- А почему? Зачем ты снова полез к Стасу?
Ян склонился над кружкой, пряча взгляд, и отпил горячий напиток.
- Считай, это мужским самолюбием. Не люблю проигрывать. Да, и вообще, у меня в последнее время идет все как-то по пи*де.
- Любовь - это не игра, Ян. Они не виноваты из-за того, что влюбились.
Ян зло оскалился.
- Ты сейчас серьезно ее защищаешь? Еву, которая столько дерьма тебе сделала. Ты же не Мать Тереза, в конце концов.
Я сжала кулаки. Мне совсем не нравилось возвращение такого Яна.
- Не ее. Его.
- Конечно, он же такой благородный рыцарь. Не то, что я, дерьма кусок.
Мне было больно видеть его таким надломленным.
- Ты просто запутался. Все же можно исправить.
Ян поднял голову.
- А как мне исправить твое отношение ко мне? Можно ли это тоже исправить?
Его взгляд метался по моему лицу. А мне? Что было делать мне?
- Зачем тебе это? - язык присох к горлу, слова еле дались.
- Ты мне нравишься.
Вот так просто и коротко. И совершенно непонятно, правду ли он говорил, или снова играл со мной. А если играл, так за что же опять? В потемневших зрачках ничего не разобрать. Но эти слова выбили из меня дух.
- Не надо, хватит - захотелось зажать уши, ничего не слышать.
И уйти.
Я отступила, собираясь покинуть кухню, но Ян опередил меня. Соскочил со стула и ухватился за локоть. Его частое дыхание со вкусом мелиссы проникало в меня, околдовывая.
- Это правда - он приложил ладонь к моей скуле. - И с Евой... На вечеринке у Сомова мы с ней не целовались, а, наоборот, расстались. Я просто чмокнул ее на прощание, когда провожал до такси, а Клименко нас засняла и выставила все совсем в другом свете. Я уже давно не думаю о Еве… Я думаю о тебе. Все время думаю.
Он склонился совсем близко, даже темно-синий ободок радужки различить можно. И губы тоже так невыносимо близко. Могла ли я раньше мечтать об этих словах? И можно ли им было верить?
- Поль, не отталкивай меня. Только не ты - он шептал, а у меня ноги подкашивались, плавились, подгибались.
Его рука уже зарылась в мои волосы, а другая переместилась на подбородок.
Глаза прикрылись сами собой, опьяненные моментом и его тихим, хрипловатым голосом.
Мне всегда будет его мало. Я никогда не смогу с этим наваждением справиться. И хотелось стонать от бессилия, но я лишь приподняла голову ему навстречу, ощутив на своих губах чужие губы. Мягкие, сладкие. Руки сами примостились на его плечи, чтобы удержаться на плаву.
Но тут шарахнула входная дверь и я отскочила от него, как ужаленная, прижимая к распаленным губам ладонь.
- Ян! - кричала, бегущая к нам Лили. - Пойдем в пр-р-р-риставку доигр-р-рывать - девчушка бросилась к нему с размаху, и он сразу подхватил ее, усаживая к себе на талию.
- Лили, какая приставка? У тебя урок английского через полчаса - в проеме показалась хозяйка, Елизавета Александровна, недовольно сдирающая с шеи шелковый платок.
- Мам, ну, дай ты ей побыть ребенком - вступился за сестру Ян, кружа девчонку, пока та в восторге повизгивала, повиснув на старшем брате.
- Ага, тебе вот уже дали побыть ребенком - с укором заметила она. - Ничего хорошего не вышло.
Меня укололи ее слова. Задели. Такое ощущение, что на Яна в этой семье просто забили и дали плыть по течению.
- Поль - переметнула на меня внимание Лили. - А с тобой нам еще один танец р-р-р-разучить надо. Мне Даша из гр-р-р-рупы скинула.
- Обязательно разучим - улыбнулась я девочке, и пока та слезла с рук Яна и смиренно потопала за матерью, я тоже поспешно ретировалась из кухни к себе, чтобы не привлекать лишнего внимания.
А вечером Ян не вышел к ужину, и я, разогрев куриный бульон с клецками, сама пошла его проведать. Неужели все-таки заболел? И никому дела нет.
Ян распахнул дверь сонный, взлохмаченный и в одних белых боксерах. Я чуть не задохнулась от увиденной картины. Мои глаза невольно пробежались по ключицам, груди, рельефу на животе и взметнулись к лицу, чтобы не раскраснеться, как спелый помидор. Хотя, наверное, я все же раскраснелась, потому что чувствовала, как горят кончики ушей.
- Я просто подумала, вдруг ты заболел, и принесла бульон - поднос у меня в руках ходуном ходил.