- Вот. Тут все написано. Никаких сомнений. Отведи меня обратно, Кирилл. Не накажет он тебя. Вот увидишь. Или покажи ему. Отнеси бумагу. Я прошу тебя.
Кирилл задумчиво потер подбородок.
- Ладно. Идем обратно.
Он взял Нику под локоть.
- Только не тащи. Я сама. Не тащи меня.
Кирилл ослабил хватку, и девушка покорно пошла следом за ним.
Коршун от неожиданности даже выронил сигару. Потом с яростью выключил телевизор и посмотрел на кирилла6
- Не понял! - процедил он сквозь зубы - я не понял, какого черта ту происходит! Я что тебе сказал сделать! Да ты сейчас же вылетишь с этой работы!
Кирилл с упреком посмотрел на Нику и несмело возразил:
- Она сказала, что у нее есть документы.
Коршун нахмурился:
- Какие документы?
- важные документы. Иначе не посмел бы вас ослушаться.
- Я не понял, вы что не обыскали ее когда в дом привели? Ничего не нашли?!
Кирилл замялся, растерялся:
- Так вы ж приказали не трогать руками!
- Молчать! - рявкнул Коршун - Давай эти документы, и вали отсюда. Стой под дверью.
- Они у нее, - ответил Кирилл и побледнел еще больше.
Коршун подошел к Нике осмотрел с ног до головы. Его глаза превратились в две узкие щелочки.
- Что за документы?
Кирилл вышел и прикрыл за собой дверь.
- Лист из вашего досье - ответила Ника.
- Интересно. Из досье говоришь? Где взяла?
Вероника смотрела, как он медленно ходит возле нее, сцепив руки за спиной. И вдруг ей показалось, что они неуловимо похожи с Андреем. Точно так же ведет себя ее муж, когда очень злиться. Когда с трудом держит себя в руках.
- У Корецкого Артема, знаете такого?
Владимир остановился.
- Тот мент о котором рассказывала раньше?
Она кивнула.
- Давай сюда. Хотя, что там может быть интересного? Сам у себя копии всех досье имею.
Вероника протянула Владимиру лист и с замиранием сердца смотрела на его реакцию. Вначале он остолбенел. Вероника еще никогда не видела, чтобы человек превратился в каменное изваяние в полном смысле этого слова. Ей показалось что он перестал дышать. Потом вся краска схлынула у него с лица. Оно стало бледно серого землистого цвета. Коршунов перечитывал несколько раз. Она видела, как пробегает его взгляд по строчкам. Еще раз и еще раз. Потом он посмотрел на Нику. Его взгляд остекленел. Бумага выпала из дрогнувших пальцев, и он невольно взялся за сердце. Еще секунду смотрел на Нику. Потом резко схватил ее за руку и распахнул дверь.
- Машину живо. Ее пальто сюда. Живо! Живо!
Он потащил Нику по лестнице вниз с такой силой, что у нее закружилась голова. Она не понимала что происходит. Коршун словно обезумел. В него вселился сам дьявол.
Он на ходу набирал чей-то номер снова и снова, но судя по всему ему не отвечали. Он матерился, снова звонил. Когда они вышли на улицу, Коршунов сам сел за руль, Кирилл хотел ехать с ними, но Владимир ему запретил в такой резкой форме, что тот не посмел перечить. Когда автомобиль на бешеной скорости вылетел на проезжую часть Ника запахнула пальто и наконец-то решилась спросить:
- Куда едем?
Коршунов посмотрел на нее так, что ей захотелось зажмуриться.
- Через пятнадцать минут ровно, после передачи дискеты моему человеку, снайпер уничтожит Асланова.
Ника вскрикнула и почувствовала, как ей становится плохо, перед глазами мелькают разноцветные круги, а руки и ноги немеют.
- И отменить я уже не могу. Все, пошел обратный отсчет. Если поторопимся, может и успеем.
И он силой вдавил педаль газа. Вероника смотрела на Владимира расширенными от ужаса глазами. Она понимала что сейчас происходит. Коршун приказал наемнику убить Андрея после передачи дискеты. Это значило, что Асланову осталось жить пятнадцать минут. Она посмотрела на часы и увидела, как секунды быстро сменяют друг друга с неумолимой скоростью света.
- Как давно ты знаешь? - хрипло спросил Владимир.
- Пару часов. Бумаги забрала только недавно.
Он кивнул. Потом снова спросил.
- Он знает?
- Нет.
Владимир нервничал. Наверно это даже слабо сказано. Он был вне себя. Его руки тряслись с такой силой, что он сжимал руль, словно спасательный круг. Костяшки пальцев побелели. Несколько минут они молчали, а потом Владимир снова заговорил:
- Я искал его... Много лет искал. По детдомам и интернатам. Бесполезно. Мне даже сказали, что он умер от пневмонии. Но то был другой ребенок, с другой фамилией. С фамилией как у его матери. Я не знал, что имя изменили.
Веронике нечего было ответить. Она не представляла, что чувствует Владимир она видела что известие его потрясло. Просто лишило дара речи, перевернуло душу наизнанку.
- Я понимаю.
- Ни черта ты не понимаешь, девочка! Ничерта не понимаешь! Где тебе понять?! Ты всю жизнь жила в своей скорлупе и не ведала, что есть другая жизнь. У тебя были родители, у тебя было будущее. Ты не знаешь что такое безнадега и жизнь на улице, а я знаю. Всю жизнь скитался. Всю жизнь один как волк одиночка. Я искал сына. Ты даже не представляешь как искал. Я сам беспризорник. Хотел, чтобы у моего ребенка была счастливая жизнь. Ни хрена у меня не получилось. Более того сегодня я подписал единственному сыну смертный приговор. И дьявол я все еще не осознал, что у меня есть сын! У меня! ЕСТЬ! СЫН!
Владимир силой ударил по рулю. Автомобиль занесло на повороте, и Ника впилась руками в сидение.
- Все время он был рядом, а я не почувствовал! Где она пресловутая интуиция?! Хотя нет. Наверное, что-то чувствовал. Ведь тянуло меня к нему. Любил его всегда, уважал. Оттого и больно было от его предательства. Вот гадство! Жизнь - дерьмо!
В этот момент Вероника почувствовала перелом у себя в душе. Резкий надлом. Словно вывернули душу наизнанку, и увидела она Коршуна другими глазами. Одинокий немолодой мужчина, гонимый всю жизнь с самого детства одинокий, как и ее Андрей. Битый жизнью не раз. Вот и сейчас получил нож в спину. Подложила ему фортуна очередную порцию яда. Невольно Вероника накрыла его руку своей и он вздрогнул как от удара, нахмурился но руку не отнял.
- Жалеешь?
В голосе нотки разочарования и боли.
- Нет. Просто сочувствую. Я - мать, я все понимаю.
Владимир не посмотрел на нее, но внутренне напрягся.
- Я час назад приказал в твоем Андрее просверлить маленькую дырочку, а потом сжечь вместе с машиной. Это ты тоже понимаешь?
Вероника тяжело вздохнула.
- Вы это говорите, чтобы я начала вас презирать?
- Ты и так презираешь. А я уже привык. Меня этим не удивишь. Я не конфета чтобы все любили.
Вероника посмотрела на его заострившийся профиль.
- Если бы ваши внучки вас хорошо узнали, они любили бы вас гораздо больше чем конфеты.
Наверно если бы она ударила его в солнечное сплетение даже тогда на его лице не застыло бы такое болезненное выражение.
- Молчи, Вероника. Итак тошно. Молчи. Я потом с этим разберусь. Со всем, что в душе сейчас творится. Асланова через пять минут мой снайпер в машине поджарит.
Вдруг Ника почувствовала, как холодный пот заструился по спине.
- Девочки! Они должны быть с Андреем. Они могут быть в этой машине.
Владимир резко въехал на улицу с новостройками, где еще только зарождался новый район, и кроме подъемных кранов и гор песка и цемента ничего не было. Ни одной живой души. Остановил автомобиль.
- Сиди в машине, слышишь? Сиди и не высовывайся, чтобы не случилось.
- Я так не могу.
- Тебя приковать наручниками или могу поверить на слово?
Вероника схватила Владимира за руку.