На какой-то короткий момент в кабинете повисла пауза. Алёна выдохнула и часто заморгала, обронив на острые колени две слезинки. Беззвучно и неожиданно. Я далеко не самый сентиментальный человек, но при виде этого, у меня сжалось сердце.
— Я не знаю, когда именно я забыла лицо той женщины, что меня родила. Но помню, когда обнаружила это. Я училась в первом классе. На уроке рисования нас попросили изобразить портрет своей мамы. Именно тогда я попыталась воссоздать её образ в памяти и… ничего. Я видела лишь красивое лицо мамы-Нади, её добрую улыбку и ласковый взгляд. В тот момент я окончательно осознала, кто именно является моей настоящей матерью. А та женщина… для меня умерла. Мне нечего вспомнить о ней. Совсем. Я даже не уверена, что не выдумала те чувства любви и заботы, что ощущала от неё в то время, когда мы были вместе. Ведь если любишь кого-то, то никогда не бросишь его. Правда? — Алёна подняла на меня полные слёз глаза. — Единственное, что я помню из своего прошлого, это музыкальные занятия. Вернее одно из них. Я помню, как та мама, пришла в кабинет, где я занималась и попросила меня выйти. Она сильно переживала, у неё дрожали руки. Тогда я подумала, что сделала что-то не так и испугалась. Ушла, как она велела. А, когда мы поехали домой, та мама заплакала. Сильно, громко, страшно. Я никогда раньше не видела её такой и тоже плакала. Решила, что это моя вина. И, возможно, так и было, потому что вскоре эта женщина меня бросила.
Племянница снова сморгнула слёзы и стихла. Теперь мне понятно, почему в сознании девочки сформировался ярко-выраженный пунктик «я сделала что-то не так».
— Алёна, — я сел к ней ближе, обнимая за плечи. — Люди живые и они, как правило, несовершенны. Любой может совершить ошибку и сделать что-то не так. Но я уверен, в том, что та женщина так поступила, нет твоей вины.
— Ты говоришь совсем как мама, — улыбнулась Алёна сквозь слёзы.
— Потому что это правда, — улыбнулся в ответ. — Извини, что я поднял неприятную для тебя тему. Обещаю, больше мы к ней не вернёмся.
— Я пойду. — Алёна встала с места. — Нужно заниматься. Спасибо, дядя Влад.
— За что? — вскинул брови.
Алёна смущённо пожала плечами.
— Ну… Благодаря тебе у меня всё ещё есть семья.
На следующий день я приехал в офис раньше обычного. Валентины ещё не было на месте. Зашёл в небольшую комнату отдыха для персонала, включил кофемашину и настроил аппарат на двойной эспрессо. Едва я успел взять чашку с горячим напитком, как в приёмной отворилась дверь.
— Показывай скорее, — прозвучал торопливый шёпот.
Я замер, прислушиваясь.
— У меня на столе папка, — послышался ответ, и я узнал голос Валентины. — Я видела эскизы вечером, когда вернулась. Думаю у тебя нет шансов. Влад выберет её модели.
— Да ну, — протянула первая, уже громче — это была Дарья.
Зашелестели бумаги.
Я беззвучно подошёл к приоткрытой двери, и увидел сквозь небольшую щель силуэт Дарьи, склонившейся над столом. Перед ней раскрытая папка с эскизами.
— Вот ведь коза… — раздражённо высказалась Ромаданова. — И чего она этим добивается? Хочет на место главного дизайнера? Везде суёт свой нос и прыгает перед Владом на задних лапках! Ты знаешь, что она вчера к нему домой рванула, якобы документы какие-то передать?
— Серьёзно? Может она того… соблазнить его хочет?
— Вот не удивлюсь! Небось всю свою хвалёную карьеру через постель сделала. Вчера с Алексеем в коридоре ворковала, представляешь?
— С Прониным?! — ахнула Валентина.
— Разумеется!
— Ладно, давай сюда! — Валя тянется за папкой. — Влад скоро придёт. Положу ему на стол, чтобы ознакомился.