— Наталья! — окликнул меня Владислав у самого выхода.
Я замерла, почувствовав внутри себя, где-то глубоко-глубоко, крохотный, едва уловимый лучик надежды. Повернулась к Ярчинскому, столкнувшись с холодной вязкой трясиной его ледяных глаз.
— Что бы вы себе не воображали, как бы себя не убеждали, у моей племянницы была только одна настоящая мать — это моя сестра, — проговорил он, рассыпая по воздуху звенящие льдинки.
Возразить мне было нечем. Молча шагнув в коридор, я закрыла дверь и согнулась пополам от боли. Ведь он во всём прав… Я ничтожная мать.
Глава 2
Владислав.
В голове полный бардак. Разговор с Натальей Райнес полностью лишил меня покоя.
«Ваша племянница — моя родная дочь…»
Востребованный высокооплачиваемый дизайнер с безупречной репутацией — кукушка, бросившая свою дочь? Это в голове не укладывалось. Сколько ещё скелетов в шкафу у этой дамочки? Зачем явилась в жизнь Алёны спустя столько времени? И на что она пойдёт, чтобы вновь начать общаться с ней? Нужно проконсультироваться с юристом, и понять, может ли она каким-то образом восстановить права на дочь. А ещё лучше разузнать о ней больше информации. И как можно быстрее.
Подъехал к дому сестры и посмотрел на горящий свет в окнах. Сестры не было с нами больше недели, а я всё ещё не могу свыкнуться с мыслью, что не она откроет мне дверь. Боль снова раздирает грудь с такой силой, будто хочет разорвать её на двое. А ведь одинокой девочке сейчас в разы сложнее. Но Алёна держится. Она на удивление сильная.
Поднимаюсь на лифте, пытаясь не думать о проблемах. Наш филиал осиротел без главного дизайнера, и честно говоря, я хотел предложить эту должность Райнес, но это было до того, как она разоткровенничалась со мной. Не верю, что моя сестра знала правду. Сейчас Наталья может говорить всё что угодно, ведь её слова больше некому подтвердить.
На пороге меня встретила Раиса, домработница Надежды. Её потускневшие с возрастом глаза смотрели на меня настороженно. Ещё одна осиротевшая. Мы не говорим об этом, но когда мы с Алёной уедем, ей придётся найти себе новую работу.
— Добрый вечер, Владислав Валерьевич! — Вежливо кивнула она. — Вы как раз к ужину.
Поставил портфель на тумбу и прошёл на кухню. Запах стоял изумительный, запечённая рыба с овощами была ещё горячей. Только едоков не наблюдалось.
— А где Алёна?
— Она в своей комнате, делает уроки, — ответила Раиса. — Она отказалась от ужина.
— Ясно.
Я нахмурился, взял со стола свежее яблоко и направился в комнату Алёны. Постучал несколько раз, и после тихого: «Можно», открыл дверь.
Алёна сидела за столом, что-то рисуя. Подняла на меня взгляд и так и застыла с карандашом в руках. Я невольно отметил, что глаза у неё красные. Снова плакала в тайне от всех.
— Привет, — улыбнулся я ей.
— Здравствуйте, — пролепетала племянница, убирая листок в ящик стола.
Что бы она ни рисовала — к урокам это никакого отношения не имеет.
— Алёна, мы же договаривались, — напомнил я о неуместной субординации.
Она тут же смутилась, нервно поправила волосы, и поправилась:
— Привет.
Смущается ещё, но ничего, привыкнет.
— Будешь? — протянул ей яблоко.
Алёна, помедлив, всё-таки забрала фрукт и поблагодарила. Раньше мы не так часто виделись. Не больше чем раз в месяц, ну и на праздниках. Всё-таки жили мы с сестрой в разных городах, хоть и всегда поддерживали связь.
— Как прошёл день? — спросил я, чтобы хоть как-то заглушить звенящую тишину между нами.
— Хорошо, — тут же ответила племянница, отводя взгляд.
На протяжении целой недели я неизменно слышу это слово. Но мы оба понимаем, что это неправда. Алёне плохо, и меня беспокоит тот факт, что она держит эмоции внутри себя.
— Алён, я…
— Мне придётся уехать?
Мы произнесли фразы одновременно и тут же смолкли, давая возможность одному из нас продолжить. Алёна не заговорила вновь, и тогда заговорил я:
— Что ты имеешь ввиду?
— Если мамы… — её голос дрогнул, — больше нет… Я снова вернусь в тот дом?
Я не сразу понял, про какой дом она спросила, но стоило лишь взглянуть в карие глаза, увидеть в них отчаяние и обреченность, до меня дошло… Алёна переживала, что после смерти Надежды, её заберут в детский дом.
— Нет, Алёна, ты туда не вернёшься. Ты будешь жить в моей семье. Ведь мама говорила тебе об этом?