Небо соединилось с Землёй
Пилот опустил фильтр, вдыхая последний воздух на Земле. Когда улетаешь, само собой находит чувство безвозвратности. Будто всё это - в последний раз, и ты цепляешься за тощенькую соломинку, жадно глотая воздух. Это "прощай".
Взгляд астронавта цепко выхватывал любую мелочь, запоминая металлические заборы, угольно-серое небо, обложенное тучами и блестящие скафандры. Демонически яркий всполох соединил небо с землей. Ветки молнии расползались вверх и в стороны, причудливо изгибаясь. Молния так и осталась в его глазах. Чуть ли не впервые в жизни Майк по-настоящему испугался, но сдаваться было нельзя. Он - единственный, кто может спасти чей-то мир. - Не волнуйся. Я возьму главный штурвал - 2 часа, и мы на Марсе. - тон Саманты казался неестественно бодрым.
Смутно, словно из прошлой жизни проглядывала между вспышками молний прежняя Сэм. В иерархии Майк нарисовал бомбочку - лучше переоценить противника, чем нарваться на неприятности. Тот мир рухнул, а бомбочка в схеме себя вполне оправдала. Мечтательно-задумчивая Сэм руководит спасением мира - ни за что бы не поверил! Откуда в ней это? Уверенность, спокойствие, воля. Ее растили в военном лагере? Если долечу живым, узнаю наверняка.
- Пора. - Майк нехотя захлопнул фильтр. За последним глотком сильнее всего хочется сделать еще один. Сэм пропустила Майка вперед: голова кружилась чуть сильнее, а он не должен был видеть и капли сомнения в движениях командующего. Первый настоящий полёт всегда самый страшный.
Сердце билось в горле. Кресло Ориэтты, слишком маленькое для Майка, тревожно скрипнуло от прикосновения. Сэм уверенно рисовала курс, настраивая автопилот - сколько раз она уже летала? Майк впился в приборную панель в поисках знакомых рычажков. Тренировочный корабль землян он выучил до винтика - и собрал бы его сам. Вот это, наверное... Или... Какие же они разные! Хорошо, что поведет Сэм.
Ноги подкашивались, когда она осторожно прошла к своему креслу и пристегнула ремень. - Объявляй взлет.
Сокровище
Марсианский корабль изнутри отливал аккуратностью и видимой простотой. Его выбрала Сэм из-за быстроты и легкости управления - с земными ракетами они вдвоём не справятся.
Морти рассказал, как мог, об особенностях их дома-корабля: отец построил его из-за эпидемий, чтобы жилось спокойнее. Слишком часто прилетали земные ракеты с толпами невежд-зевак, а меры были просто смешными по сравнению с ущербом. Расплачивались за земную наглость марсиане тысячами жизней.
В лабораториях Марса не первый десяток лет кипела работа: иммунитет не видел земные болезни, а учёные бились с его слепотой. Победа еще далека, но детям сделали экспериментальные прививки. Минимальные дозы вируса растягивались по клеткам организма, желая завладеть ими и разрушить все до единой, да только щупальца слабоваты у этой формы. Дети чувствовали себя прекрасно. Конечно, проверять жизнеспособность результата на контакте с настоящим, зараженным неизвестно чем землянином никто не решался. Детский иммунитет частично принимает вирус, для взрослого же слепота стала пожизненной (или посмертной).
Ориэтта очень волновалась за Морти: его пришлось оставить на месяц в закрытых яслях, чтобы "переварил" прививку. Она металась из угла в угол, ища себе место поспокойнее, и несколько раз почти уговорила Ворта забрать сына раньше срока, но он всегда находил нужные слова. Еще бы ему их не найти! Такая прихоть стоила бы им жизни.
- Марсиане - сильный духом народ. Потерпи еще немного, так нужно для будущего нашей планеты. Наша миссия - выше, чем наша жизнь, - в изумрудных глазах Ворта сверкало нечто возвышенное, заставляющее ему поверить. - Мы скоро увидим сына.
За тот месяц Морти нашёл кучу друзей: Заккори из Дальних Пределов, Юмвил и Жарл - братья-близнецы из семьи кочевников, Лотта - самая маленькая и безобидная девчушка в мире с пушистыми розовыми кудряшками. Родители редко позволяли уходить далеко от дома, поэтому других детей он почти не видел раньше. Морти придумывал игры на ходу, знал, казалось, всё на свете, и даже врачей очаровывал солнечными глазами. За этот цвет глаз он и получил прозвище - Сокровище.
- Ориэтта? - впервые за долгое время Отец пошевелился. - Она здесь, папа. Лежи тихо, я позову врача, - неслышно встало рядом его Сокровище. - Она спит. И ты спал. - Ты о ней позаботился? - Я обо всем позаботился. Марс будет спасён.
Я вернусь
Кресло Ориэтты не было рассчитано на внушительных размеров землянина (а малышом Майка точно не назовешь). Он ерзал на месте, стараясь устроиться поудобнее, но прочный кожаный каркас остался неподвижен. Спина затекла, мышцы болели, а конечности начали неметь. Он едва шевелил ногами, когда решился встать.