Я хотела его снять, и спрятать, чтобы не отобрали, но не успела. Раздался звук отпираемого замка, и дверь, скрипнув, отворилась.
Дива Амаль несла в руках ворох какого-то пожелтевшего тряпья.
— Вот! Завтра наденешь это!
— Вы этим полы мыли?
— Это МОЕ свадебное платье! Для тебя носить его слишком высокая честь! Ты ноги целовать должна моему сыну за то, что он женится на тебе, распутнице! Еще и позволяет с честью надеть белое платье невесты! Как по мне, тебе бы и половая тряпка сгодилась!
— Не надо мне оказывать такие почести! — Я фыркнула. — Давайте Маркус не женится на распутнице и не роняет своего дворянского достоинства, а я пойду домой. Провожать не надо, я сама.
— Нет уж! Маркусу пора жениться!
— Но почему на мне? Почему изначально не посватались к Лиз? Она бы уж с удовольствием, да за легионского офицера…
— Ну и недалеких дев воспитывает Илья. — Она смотрела на меня с превосходством. — А что дают в приданное за девой Лизабет?
— У Лиз большое приданное! Дальше побольше моего…
Тут я запнулась. Когда Лиз узнала, что ее приданное почти вдвое превышает мое, она недели две нос драла. Мне хоть и не хотелось замуж, но казался такой расклад не справедливым, и я все спрашивала у отца, почему так? Он только загадочно улыбался, и говорил, чтобы я не переживала, голодной не останусь…
— Деньги… Даже большая сумма однажды кончится. За тобой же отец дает чертежи, книги с тайными знаниями, знания он принес с собой. Тот, кто завладеет этой информацией, будет обеспечен постоянным доходом!
— Но эти же чертежи будут у моего брата. Это не имеет смысла! У вас не будет монополии!
— Чушь! Твой брат сделает блистательную карьеру военного или придворного чинуши…
— А если он не захочет?
— Что за вздор, конечно захочет! У нас его сестра!
— Я вас ненавижу.
— Это не на долго. — С ласковым ядом в голосе ответила она. — Очень скоро ты меня научишься еще и бояться.
Отступление
Андер собирался спать. Он лежал в постели, но заснуть все равно не получалось. Словно сама Темнейшая толкала его под руку.
Смутное беспокойство все возрастало, пока не стало таким всепоглощающим, что оборотень уже не смог лежать.
Он встал, оделся, прошелся по комнате.
Нет, оставаться дома было невозможно.
Андер вышел в сад. Душа его заныла от воспоминаний о последнем, прощальном поцелуе…
Нет. Если он сей же час не съездит к Анне, и не узнает, что у нее все в порядке — то никогда себя не простит.
Оборотень гнал коня всю ночь. Скакун под ним, будто бы понимая, какая миссия на него возложена, хрипел, но не сбивался на усталый шаг.
Когда Андер приехал в приграничную крепость, уже занимался рассвет.
Он быстро сменил лошадь, и успел даже выдвинуться в путь.
Запястье уже не чесалось. Оно горело огнем.
Оборотень закатал рукав и внимательно рассмотрел свою руку. На коже невооруженным взглядом виднелась проступающая татуировка с буквой «А», оплетенной вензелями.
Темнейшая… что же это выходит…
Он пришпорил лошадь, чтобы как можно быстрее оказаться у ее порога.
Ночью мне, ожидаемо, не получилось сомкнуть глаз.
Да и ложиться даже не хотелось.
Я мерила маленькую комнатушку шагами, металась как птица в клетке.
Отец мой — непонятно кто и откуда… нет, мы и раньше знали, что он человек пришлый, но чтобы настолько издалека… и не рассказывал он никогда о своей родине.
Пришел с младенцем на руках, то есть и маменька мне — не маменька?
А эта подстава с приданным? Я-то понимаю, что папенька как лучше хотел, но предпочла бы если и идти замуж, то за того, кому все равно, что там за мной дают.
Мои мысли плавно вернулись к Андеру. А ведь он звал замуж… хоть и в шутку… вот я дуреха…
И Алик намекал, что мне лучше остаться… Что-то знал? Подозревал?
Вернусь домой — надеру паршивцу уши!…
А вернусь ли…
За дверью скрипнула половица, заставив меня замереть в ожидании скрежета замка. Но тишину больше ничто не нарушало.
— Кто там? Отзовись. — Тихо позвала я.
За дверью засопели.
— Ну же, я слышу тебя!
— А ты маменьке не расскажешь, что я приходила? — Раздался тоненький девичий голосок одной из младших сестер Маркуса. Как ее? Белла?
— Белла, это ты?