Татьяна Адриевская
Ты не узнаешь о сыне
Пролог
— Я могу все объяснить… — произнесла сквозь гнетущую тишину, давящую на плечи тяжелой грудой камней.
— Только сейчас? — холодный голос мужа раскатился по воздуху устрашающим рокотом. — Почему не месяц назад, когда я раз за разом спрашивал тебя об этом?
Сглотнула сухой ком в горле, беспощадно царапающий горло. Глаза предательски увлажнились, но я продолжала смотреть в холодное, застывшее маской разочарования, лицо Руслана. Моего первого и единственного мужчины. За четыре года брака я никогда не видела его таким. Для меня Руслан Вольский был заботливым и любящим мужчиной. Моей каменной стеной, за которой я всегда чувствовала себя в безопасности. Жила в своем маленьком комфортном мирке, даже не подозревая, что эта стена может обрушиться на меня тяжелым пластом, не оставляя шансов выбраться из-под завалов. Я задыхалась, словно в агонии, и думала — неужели это конец?
— Я хотела поговорить с тобой раньше, но Камилла…
— Не смей приплетать ее сюда, — рявкнул муж, и я сжалась от неожиданности. Никогда прежде он не повышал на меня голос… — Лгуньей оказалась не она… — добавил с горечью и отошел к окну.
Руслан был напряжен, искрил яростью, как разозленный хищник. Казалось, еще минута — и он разорвет меня в клочья. Между нами какое-то время звенела тишина. Страшная, холодная, удушающая. И я чувствовала, если сейчас пророню хоть слово, то окончательно все испорчу. А мне нужно спасти наш брак, нужно спасти нашу семью.
— Допустим, я что-то упустил, — наконец произнес Руслан и обернулся. Его голос сухой, без тени эмоций. — Просто скажи, зачем? Зачем ты помогла своему любовнику обчистить меня в первый раз, почему решилась на второй?
— Он мне не любовник…
— Тебе так плохо жилось, Арина? Не хватало денег? Стало скучно?
— Руслан, дай мне все объяснить! — воскликнула я, пытаясь остановить поток его бесконечных вопросов.
Муж напрягся еще больше. Полоснул по мне хмурым взглядом, молча вернулся к столу и открыл папку, одиноко лежащую с краю.
— Хорошо, объясни мне вот это, — зло бросил он сквозь зубы, и небрежно швырнул папку ближе ко мне.
Я опустила глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что он показывал. Кровь мгновенно застыла в жилах. Счет… тот самый проклятый счет, который я когда-то имела глупость открыть по просьбе Алексея — человека, которому когда-то безоговорочно доверяла. И теперь о нем известно Руслану… Ноги не держат. Подо мной словно расползлась холодная темная бездна, в которую я летела с бешеной скоростью.
— Что случилось, Арина? — в голосе мужа одновременно огонь и лед. — Последнее пополнение — вчера утром.
— Что? — переспросила не своим голосом, низким, хриплым из-за отсутствия воздуха. — Я ничего не брала!
— Не успела? — с иронией уточнил он. — Первое пополнение перевели на заграничный счет твоего любовника спустя две недели. Предлагаешь мне подождать? — Его глаза презрительно сузились. — Этого не будет. Я раздавлю вас обоих.
В глазах потемнело. Я схватилась за стул, вдыхая полную грудь воздуха. Меня лихорадило, я была на грани истерики. Сейчас было ясно одно — что бы я не сказала, Руслан не поверит.
— Это наглая клевета, — я старалась говорить твердо, но дрожь в голосе беспощадно била по ушам.
— Хорошо, объяснила, — холодно бросил муж и перевернул страницы. Там фотографии. Много фотографий наших встреч с Алексеем. Руслан следил за мной, причем давно. — А это как объяснять будешь?
Я закрыла глаза, пытаясь устоять на ногах.
— А ты мне поверишь? — выдавила вопрос на последнем дыхании.
Прежде чем ответить, он долго смотрел на меня. В его глазах зияла темная пустота. Я буквально видела, как муж рвал все, что было между нами, закрывался от меня, отгораживаясь холодной непробиваемой стеной.
— Нет, мое доверие ты потеряла безвозвратно, — наконец, проговорил он. — Я подаю на развод, — прозвучало громом в ушах.
Застыла от парализующего каждую клеточку шока. Нет. Нет. НЕТ! Он не может все разрушить! Поставить точку, не разобравшись.
— Руслан… — Сделала всего один шаг к нему, но застыла, столкнувшись с ледяной пустотой его глаз.
Это уже не мой Руслан. Больше не мой.
— Молчи, — прошипел тот, кто был мне дороже жизни. — Мне даже слышать тебя противно… — ударил словами наотмашь.
Я пошатнулась и все-таки опустилась в кресло. Боль пронзала грудь тупыми иглами, настолько неистово, что мне стоило больших усилий, чтобы не согнуться пополам и не взвыть не своим голосом.
— Но дети… — прошептала едва слышно.