— Как какой? Бабушка Лена приехала, — радостно произносит, — в такой день тренировку по хоккею можно и пропустить
— Ты же сам говорил, что хочешь стать лучшим хоккеистом, как Овечкин?
— Хочу
— Тогда, запомни одну вещь. Когда ты пропускаешь тренировку, ты даришь противнику время, за которое он может тебя превзойти и стать лучшим. Понятно?
— Понятно, — отчаянно вздыхает
— Тогда быстрее раздевайся и дуй в душ, бабушка с мамой уже заждались.
Я не знаю как, но у Елены Львовны быть бабушкой получается гораздо лучше, чем матерью. В наших бесятах она души не чает, постоянно балует их заграничными подарками, возится с ними целыми днями и почти уговорила моего крестного вернуться в Россию, чтобы жить рядом и больше времени уделять внукам.
С Валей у них обычные отношения, больше дружеские, чем материнские, но я делаю все возможное, чтобы она не нуждалась в любви и ласке.
Когда мы с Севой возвращаемся домой с тренировки, он тут же бежит на задний двор в объятия бабушки Лены, которая уже достала сумку и приготовилась радовать внуков подарками. Я нахожу жену в беседке, где уже почти накрыт праздничный стол.
Она все такая же худенькая и маленькая девочка, которую хочется посадить на коленки и угостить сладкой ватой. Я подхожу сзади, обнимаю за талию и прижимаю к себе. На Дюймовочке легкое ситцевое платье, которое заводит меня с пол оборота, и я уже мечтаю, чтобы поскорее наступил вечер, чтобы остаться с ней наедине в нашей спальне.
— Максим, уже вернулись? — нежно улыбается и целует в губы
— Да, сегодня пораньше. Отец ещё не приехал?
— Он позвонил, сказал, что задержится, какое-то срочное дело
— Все как всегда, — ухмыляюсь, опускаюсь на лавку и сажаю Валю к себе на коленки, — посиди со мной, пока никого нет, хочу побыть вдвоём хотя бы несколько минут
— Не получится
— Почему?
— Потому что уже Ирина Ивановна несёт за стол горячее, нужно звать всех к столу, — ласково проводить ладонью по щеке и тихо шепчет на ухо, — но сегодня вечером Мама забирает наших бесят к себе и весь дом и вся ночь в нашем распоряжении, — многообещающе поигрывает бровями и осторожно прикусывает мою мочку уха
Моя маленькая соблазнительница, я же итак весь на взводе, как только лавка подо мной не дымится.
— Осторожно, мой Лопушок, рискуешь нарваться, — совершенно серьезно обещаю, — не буду ждать вечера, сбегу с тобой прямо сейчас
— Тццц, — шипит, приложив палец к губам, и улыбается
Я поворачиваю голову и вижу рядом с беседкой Рыжего с Линой. Жму парню руку и целую в щеку сестру.
Зайцев оказался неплохим парнем, честное слово, за последние три месяца мое уважение к нему выросло до небес, а сестре переодически хочется всыпать как следует. Не понимаю, откуда в нем столько терпения, чтобы выдерживать все капризы моей беременной сестры. Не помню, чтобы Валя выдавала что-то подобное, а зная Лину, она может таким образом испытывать мужа на прочность.
Например, на той неделе ей ночью захотелось послушать звук, как открывается банка с газированным напитком, до этого она заставила его переклеить обои в спальне, а вчера ему пришлось косить во дворе траву только для запаха. Жалко парня, еще три месяца терпеть странные причуды, а потом у таких, как правило, послеродовая депрессия.
— Папочка, — слышу радостный крик Евы и только успеваю распахнуть руки для объятий.
Она обвивает мою шею своими маленьким ручками, целует в нос и быстро тараторит:
— Смотри, бабашка Лена привезла мне последнюю куклу из коллекции «Дамы эпохи», она мне так нравится, папочка, — восторженно обьясняет дочка, — а Севе она подарила железную дорогу, они с бабушкой Леной и с бабушкой Таней уже ее запустили, пошли покажу…
Ева берет меня за руку и с яркими от счастья чёрными глазами ведет меня в дом. Поворачиваюсь к Вале, чтобы подмигнуть и сказать, чтобы начинали без меня, а она улыбается в ответ, так, что греет душу.
Кто-то сказал, что любовь живет три года. Дак вот, я с уверенностью могу сказать, что этот человек соврал. Я по-прежнему сгораю от любви, моя любовь растет во мне с каждым днём, и каждый раз мне кажется, что сильнее любить уже просто невозможно, но новый день доказывает обратное. Моя любовь к ней будет вечна и мы сохраним ее на всю жизнь, оставив продолжение в наших детях.