Я смотрю в глубину его глаз.
— Нам стоит быть очень осторожными. Я не хочу, чтобы тебе было больно.
— К черту осторожность. Это касается другого, но не нас с тобой. Ты, наконец, снимешь свое платье, иначе я сойду с ума?
С ухмылкой я расстегиваю платье, и оно падает на пол. Под ним на мне одет костюм медсестры и подвязки. Его глаза расширяются.
— Ну и ну, — присвистнув, тихо говорит он.
— Вы пялитесь на меня, мистер Абрамович?
— Я всегда пялюсь на тебя, красавица, — мурлычет он, и в глазах светится горячее желание и удовольствие.
Я взмахиваю ресницами.
— Тебе не кажется, что я выгляжу слишком вызывающе?
— Нет, — с трудом сглатывает он, — ни за что.
Я сексуально облизываю губы.
— Ты специально так говоришь?
Он отрицательно качает головой.
— Нет.
— Тогда вы слишком добры ко мне, мистер Абрамович.
— На самом деле, в данный момент, я не чувствую себя слишком уж добрым.
Я беру его за руку и веду в спальню. Я подхожу к кровати и начинаю взбивать его подушки, специально наклонившись, чтобы он смог увидеть, что на мне нет трусиков. Я как ни в чем не бывало разворачиваюсь к нему, он словно прибывает в ступоре.
— Идите сюда, ложитесь на кровать, мне необходимо померить вам температуру. Может вас немного лихорадит, — говорю я.
— Да, я согласен называть это лихорадкой.
— Быстро идите сюда. Скоро прибудет врач. Я не хочу лишиться своей лицензии за это... Вы же никому не расскажете, да?
— Однозначно.
— О, хорошо. Это очень важно для меня, мне необходимо свою репутацию медсестры сохранять в чистоте. Если же нет, то каждый Том, Дик и Гарри захотят сделать тоже самое… ну, вы понимаете, что я имею в виду.
— Не беспокойся. Я очень хорошо все понимаю, — говорит он.
Он подходит к кровати и ложится на нее.
Я сажусь на кровать и начинаю расстегивать его брюки.
— Мне казалось, что ты хотела измерить мне температуру, — говорит он с весельем в голосе.
Я сурово посматриваю на него.
— Через минутку. Я как раз собираюсь.
Его член твердый, как камень, и он прямо выпрыгивает из боксерок, как только я освобождаю его. Обхватив его пальцами, которые выглядят настолько женственно на его белой, напитанной кровью, огромной плоти, я хитро ему улыбаюсь.
— Боюсь, что он слишком горячий и жесткий.
— Я рад, что вы поняла это, медсестра Эванофф.
— Вы ведете себя слишком нахально, мистер Абрамович.
Он отрицательно качает головой.
Я дотрагиваюсь до его яиц.
— Слишком жесткие и побаливают, да?
— Точно, — соглашается он.
— Я так и думала.
Я наклоняюсь и оставляю нежный поцелуй на его эрекции. В ответ его член тут же дергается. Я беру его в рот и медленно скольжу губами вниз по гладкой, горячей коже, пока Ной не начинает стонать от удовольствия. Я с силой начинаю его сосать, погружая глубже в рот, потом отстраняюсь с причмокивающем звуком, поднимая голову.
— Мистер Абрамович, вы когда-нибудь делали это раньше с медсестрой? — спрашиваю я знойно с придыханием.
— Нет, — признается он.
— А хотели бы?
— Мммм... это не входило в мои приоритеты... до сегодняшнего дня.
Я одергиваю костюм медсестры, который задрался, собравшись вокруг талии. Потом раздвигаю ноги и смотрю на него, как он пялится на мою свежевыбритую киску, клитор, показывающийся из моих мокрых складок, словно прося, умоляя быть оттраханным. Опустившись на колени, я опускаюсь промежностей к его толстой эрекции.
— Неужели соединяясь вместе, твой член и моя киска, похожи на хот-дог, мистер Абрамович? — нахально интересуюсь я, опускаясь на него вверх и вниз.
— О, черт, — ругается он, пытаясь схватить меня за талию и глубоко посадить на свой член, но я шлепаю его по рукам.
— Терпение, мистер Абрамович. Нам следует быть осторожными.
Вскоре с хлюпающими звуками я скачу на нем, глядя на его лицо, могу точно сказать, что с каждым моим движением он теряет остатки своей толерантности. Я поднимаюсь дюйм за дюймом, насаживая себя на его член. Всего несколько дней без занятий секса с ним, заставили тосковать мое тело. Я чувствую, как он растягивает и полностью наполняет меня. Это настолько чертовски хорошее ощущение, я упираюсь на руки по обе стороны от него, запрокидываю назад голову и с силой двигаюсь, пытаясь вобрать его еще глубже, работаю в поте лица. Я ни на минуту не замедляюсь, пока меня не начинает бить крупная дрожь, от надвигающегося оргазма.