Законные способы вырваться из нищеты не оставляли надежды, и судьба свела Джеймса с молодым врачом, который, по совместительству был членом комиссии по донорству при медицинском центре имени Вашингтона.
Тщательно прощупав почву и убедив несчастного, что тот получит минимум двадцать тысяч долларов наличными, этот проходимец изложил замысловатую схему действий. А именно...
В благотворительный фонд Куперов обратилась с прошением женщина, родом из Австрии, которой требовалась срочная пересадка почки. Официально в Америке торговля донорскими органами являлась уголовно наказуемым преступлением, и донорство носило исключительно добровольный и безвозмездный характер.
В том случае, если кто-либо решит отдать свою почку, фонд Купера предлагал бесплатный перелет в Вену и обратно, пребывание в частной клинике, где будет проведена операция и все тщательно задокументировано.
Только хитрость состояла в том, что Джеймс вернется домой при своих почках, а пациенту будет пересажена почка недавно скончавшегося бедолаги, в заключении о смерти которого опустят упоминание о том, что тот лишился органа. Таким образом, под видом благотворительной кампании, Джеймс станет отвлекающим маневром для спецслужб, вернется обратно и в одной из частных клиник будет два раза в год проходить процедуру диализа для отвода глаз.
Порешив, что дело стоит свеч, Маккарден, несмотря на опасения, что он может и вовсе не вернуться из столь рискованного путешествия, все же согласился и к своему удивлению, вышел сухим из воды с двадцатью кусками на руках.
Кредит за дом удалось выплатить досрочно, даже повидаться с сестрой — единственным человеком, которого он любил, и кто о нем по-настоящему заботился.
И все бы в этой истории прошло гладко, если бы через два года Джеймс Маккарден не скончался, якобы от инсульта.
В ФБР были крайне раздосадованы этим фактом — концы в воду не иначе. За счетом, с которого были перечислены деньги не только Маккардену, но и еще нескольким десяткам человеком по всей территории штатов, за последние несколько лет, уже давно следили, но доказательств, практически, не было. Федералам был известен только номер этого счета, и что он связан с незаконным оборотом донорских органов, но не многочисленные проверки членов комиссии, ни слежка, не дали никаких результатов. В эксгумации так же не было никакого смысла. Малообеспеченных, после смерти кремировали. Только богачи могли себе позволить купить баснословно дорогой кусок земли на кладбище вроде Форест Лаун.
Начальство требовало результата и найти хотя бы одного виновника, а потому, козлом отпущения был назначен Илай Купер, подписи которого стояли на всех документах, связанных с именем Джеймса Маккардена.
По счастливой случайности, близким другом Илая был Айра Стеллинг, а потому о сложившейся ситуации и нависшей угрозе, он рассказал единственному человеку из семьи Куперов, который мог воспринять все без признаков паники - Шерил.
В то время Бенедикт жил в Бразилии и не имел никакого желания возвращаться обратно.
Сцепив зубы, Шерил отправилась к брату, потратив на все про все меньше суток. Со свойственным ей самообладанием, она сообщила Нэду о том, что отцу светит пятнадцать лет за решеткой с конфискацией всего имущества и к своему невероятному облегчению не услышала от брата ни одного возражения.
Тогда, они подключили все свои связи. Бенедикт был прекрасным юристом и неплохо ориентировался в медицине, потому что вникал в тонкости страхования здоровья и махинации, которые сопутствовали этой отрасли.
Одно было известно наверняка — Джеймс Маккарден действительно являлся ключевой фигурой, но жизнь скромного, почти нищего бухгалтера была ничем не примечательной, кроме внезапно выплаченной ипотеки. Нужно было дотошно изучить его историю болезни, а если дело получит огласку, дело могут «подправить» еще до официального запроса на изъятие информации.
Общественные работы, драка с Джошем и проникновение в архив медицинского центра, были лишь последовательно выполненными пунктами детального плана. Бенедикт осознавал, что нет сейчас ни одной более важной цели, чем оправдать отца, который смотрел на него с сожалением и горечью. Только чудом от него удавалось скрывать страшную правду.
Вот только, несколько недель в детской онкологии пошатнули железную уверенность Нэда, а к общему букету переживаний добавилось чувство вины за Кэрол Хантер, которая теперь находилась в отделении интенсивной терапии.
Ураган длился почти трое суток.
Смена, длиной в семьдесят часов, вскрывала душу, словно самый острый скальпель, являя свету слабость, отчаяние и закаляя дух, потому что затуманенный от отсутствия нормального сна разум, уже не мог координировать действия; ноги и руки буквально не подчинялись мозгу.