Утро началось неплохо, учитывая, что Альберт чуть свет сбежал на работу. Сэндвичи с поджаренным сыром, Хоуп уплетала за обе щеки с завидным аппетитом, потом она удобно устроилась на веранде с бабушкой с кружками, наполненными ароматным кофе.
На улице было свежо. Благодатная прохлада дразнила кожу, которая покрывалась мурашками, и для пущего уюта пришлось набросить на плечи легкую шаль, чтобы присесть на качели-скамейку и молчаливо улыбаться своим мыслям.
Эйфория продлилась недолго. После звонка на работу, с Хоуп произошла резкая перемена. Она металась по гостиной с застывшими глазами чуть ли не целый час, полностью игнорируя вопросы своей бабули, чем едва не довела ее до сердечного приступа.
Выдержка окончательно покинуло дряхлое тело женщины, когда она увидела, как ее внучка ложками уминает какую-то белую дрянь из пластиковой банки.
- Альберт! Да, срочно! Я не знаю, что происходит, но Хоуп себя странно ведет. Конечно звонила! Она же без своей работы задохнется! А после звонка ее, как подменили! Ходит хмурая, что-то бормочет себе под нос, завтрак не доела, постоянно почесывает волосы и грызет ногти, а теперь ложками есть какой-то порошок! Банка? Большая! Да, с зеленой надписью... Что?! Как ничего страшного?! Девочку, явно, расстроили. Ну, узнай! Перебьешься с обедом!
Уна с недоверием выслушала короткую речь своего сына, который успокоил ее на счет того, что Хоуп решила свести счеты с жизнью и отравиться. Как раз наоборот! Это было средство от отравлений и после его приема, нужно пить больше воды, чтобы не было запора.
Окончательно потеряв нить здравого смысла в происходящем вокруг, Уна, незаметно прошмыгнула в кабинет и налила себе пол рюмочки бренди, которую тут же опрокинула в себя без лишних раздумий.
«Проблема усугубилась вдвое! Всего-то! Просто нужно больше денег».
Меньше чем через час, в голове Хоуп засели наметки, как минимум, на три запасных плана по поиску средств на операции для Сэма и Лулу. В столь свойственной откровенной для Томера манере, он рассказал по телефону, что в гробу видел сверхурочные и ни за что не подпишется на «вскрытие» пациентки Финдлоу, а потому и хорошо, что финансирование ее операции аннулировано руководством центра задним числом.
Без лишних подробностей и расшаркиваний, ясно и понятно.
Хоуп справилась о состоянии своих пациентов и удивилась тому, что и сегодня у Сэмма было вполне «рабочее» давление. И так, стабильное состояние на протяжении целой недели, практически, не оставляло сомнений, что лучшего времени для хирургического вмешательства, просто, не будет.
Ужин с Купером отошел далеко на второй план и Хоуп, не без угрызений совести, игнорировала бабушкины советы на счет вечернего наряда. И для того, чтобы погрузиться в блаженную тишину, на автомате согласилась на простое, элегантное платье, отвергнув туфли на высоком каблуке, чуть ли не в грубой форме.
Оставшееся до вечера время заняли бесконечные звонки по телефону.
Хоуп, как подменили. Ее глаза не задерживались ни на бабушке, ни на Мегги, которая готовила обед, хоть взгляд и был устремлен на малочисленных обитателей большого дома.
Слова Альберта подтвердились, и белый порошок не привел к летальному исходу, а пузырек с успокоительными пилюлями, который для пожилой женщины выписали на месяц, опустел на треть, за каких-то шесть часов.
Явно не надрываясь над своей внешностью, Хоуп, словно манекен сидела за письменным столом в своей комнате, собравшись за час до положенного времени, когда Купер должен был за ней заехать. Она задумчиво водила пальцем по рамке с фотографией матери, которая стояла на ее письменном столе. Лучезарная, беззаботная улыбка, сияющие глаза красивой женщины в струящемся легком белом платье никак не вязались с дешевыми пластиковыми бусами дешевого лазурного цвета на шее, которые Хоуп подарила ей в тот день... Сейчас бы спросить совета у самого близкого на свете человека, пожаловаться, чтобы найти утешение, а не силиться принять на себя непосильную ношу в виде ответственности за чужие жизни. Хоуп давно перестала плакать, глядя на это фото. Сердце только запнулось на ударе и неприятно кольнуло.
Так было всякий раз, когда возникали проблемы или неприятности. Под кожей начинало противно зудеть, все тело дрожало от нетерпения и нередко решения принимались необдуманные и скоропалительные, чтобы облегчить гнетущее состояние.
На вкус Уны, ее внучка выглядела довольно сдержанно. Черное облегающее платье облегало стройную фигуру, немного макияжа и лицо засияло, но мрачная гримаса портила всю картину. Ей Богу, Мария Кюри после очередного провального эксперимента.