Одно точное и резкое нажатие и все тело будто пронзило ударом тока, когда тонкий женский пальчик с огромной силой надавил на точку между позвонками в районе груди, да так, что дыхание остановилось, а из горла вырвался кашель.
- Отлично! И еще немного..., - бодро заявила Хоуп игнорируя тот факт, что Бенедикт отчаянно вцепился в край стола и замахал головой, но ее рука спустилась на два позвонка ниже и проделала тот же фокус.
Адская боль пронеслась по всей спине и вспышкой прострелила голову.
- Точки да-шу и фэн-мень, - авторитетно заявила Хоуп, мягко проводя ладонью снизу вверх, тем самым разгоняя кровь. - Сюда бы пару игл. Но ничего, сейчас полегчает.
Когда способность дышать вернулась к Бенедикту, он с опаской поднялся с банкетки и осторожно потянулся, понимая, что мышцы расслабились, а шею можно было поворачивать, как угодно.
Как ни в чем не бывало Хоуп уселась за стол и цапнула с тарелки аппетитный бутерброд, внимательно наблюдая, как растерянность на красивом лице Купера, сменяется смешливым выражением.
- Опасный ты человек, Хоуп Ванмеер. Голыми руками творишь чудеса.
- Все благодаря Тео. Я слишком долго его донимала со своим остеохондрозом, пока он не психанул и потратив почти месяц драгоценного времени, показал, как бороться с хронической напастью.
Пытливый взгляд впился в Хоуп и отрицать очевидное становилось все труднее и труднее. Бенедикт сейчас отдал бы много за то, чтобы ее руки вернулись под его рубашку. Выкинь такой фокус любая из его бывших подружек, Нэд непременно воспринял бы это, как попытку соблазнить, но в этом случае, даже сама мысль о флирте со стороны Хоуп показалась смешной. Ее уверенные движения не несли в себе ласки или нежности, только нацеленный прагматизм, продиктованный желанием помочь.
- Так, что там с общественным мнением?
- Удивишься, но я только недавно стал задумываться, что это нездоровая зацикленность с детства, - Бенедикт подошел к фотографии и засунул руки в карманы брюк.- Эту троицу зовут Жоао, Питу и Феникс. Они братья из небогатой семьи. В тот день их послали к дядюшке Алмейру за рыбой, а тот наработавшись в море еще до рассвета, к обеду обычно засыпал в любимом гамаке, на крыльце своей лачуги. Эти шкодники выловили медузу, которыми кишит побережье и шмякнули ее на лысину старика, ну и завязалась погоня. Я оказался там по чистой случайности и просто рассматривал в объектив берег, размышляя о том, о чем мужчины предпочитают молчать. Когда за душой не больше десяти долларов и крыша над головой только благодаря милости лучшего друга, который сейчас плетет из меня веревки и изживает из организма последние капли терпения. Но завтрак из яичницы и печеной фасоли казался пищей богов, неспешный местный ритм, после знойного дня на пляже и третьесортных фотографий отдыхающих обязательно заведут на стаканчик рома в кафе на улице Салиту Маро. Там будет разрываться радио, в тщетных попытках перебить вечно работающий телевизор с бесконечными трансляциями футбола, а прежняя жизнь приобретет странный оттенок кошмарного видения.
Голос Бенедикта стал ломким и звучал все тише, пока не смолк вовсе, но печальным его назвать было трудно, ведь на губах играла легкая улыбка, а потому Хоуп не могла им не залюбоваться.
- Ложись на живот! - Бенедикт сменил хриплый низкий шепот, на деловитый тон и поставил на журнальный столик перед широким мягким диваном аптечку.
- Я сама! - внезапно выпалила Хоуп, представив себе возможную картину и тут же об этом пожалела. Мастерство Купера в оказании первой помощи могло стать еще тем зрелищем. Тут любую боль можно было перетерпеть!
Он, разумеется, и бровью не повел, услышав категоричный отказ, только подбросил маленькую подушку.
- Это тебе на растерзание, будет больно!
Лицо Хоуп излучало скепсис и она иронично хмыкнула, но промолчала и заковыляла к дивану, полностью положившись на чутье, которое устроилось где-то совсем поблизости с гигантским ведром попкорна.
Подушка пришлась как нельзя кстати, обхватив ее руками, Хоуп улеглась как и было, без малого, приказано, а Бенедикт быстро сходил на кухню и принес миску с водой и полотенце. Мельком глянув на свои ступни, первый удар в подушку головой последовал немедленно. От досады!
Ступни были черными.
Диван заметно прогнулся под немалым весом и Хоуп почувствовала, как крепкие пальцы, уверенно обхватили ее лодыжки.
Нэд смочил полотенце и аккуратно стер дорожную пыль, тщательно избегая прикасаться к ране. Ноги Хоуп улеглись на колени и Бенедикт удивился тому, насколько спокойно она воспринимает столь интимную ситуацию. По крайне мере внешне