Ждет ли Хоуп от него каких-либо поступков, уместных в подобной ситуации или элементарной благодарности?
Да что с ним такое? Ни одна женщина не заставляла его чувствовать себя полным кретином, призывая гадать о том, какие мотивы сподвигли на непредсказуемые действия. Сделав глубокий вдох, Бенедикт прошелся по спальне, с легкой горечью вспоминая прекрасную ночь и желание отправиться сейчас же на работу к Хоуп, найти ее и хорошенько встряхнуть, чтобы лишняя дурь вылетела из ее головы, схлынуло.
Когда эмоции отступили, ответ, простой и очевидный остался на поверхности, не особо радуя своим наличие. Учитывая предоставленную подсказку, Бенедикт вспомнил наставления Альберта Ванмеера и ту характеристику, которую он собственной дочери.
Прагматичность для Хоуп это не способ держать людей на расстоянии, а яркая характеристика ее приоритетов. И своим поступком, она давала понять, что ничего не ждут от Бенедикта, а каждое ее слово в записке стоит воспринимать буквально и без подтекста.
Усмехнувшись такому повороту, Бенедикт подошел к раскрошенному телефону, присмотрелся к корпусу и повертев искореженный кусок пластика в руках, выудил карту памяти. Фотография ведь бы чудо, как хороша!
Сделав шаг, он почувствовал, как под ногой зашелестела бумага. Наверное сквозняком сдуло со стола. Это была ксерокопия анкеты из истории болезни Маккардена с личными данными в виде адреса, номера телефона и перечня родственников.
Бенедикт аккуратно вложил лист в папку и уже развернулся, как вдруг замер и его глаза расширились от удивления. Анкета через мгновенье снова оказалась у него в руках.
«Порой, главное не то, что есть, а то, чего нет!»
Слова Хоуп всплыли в памяти, подчеркивая строки, где были внесены данные о родственниках Джеймса Маккардена.
Ну, конечно!
Только имена матери и отца, которые ничего не значили для Маккардена. Единственный человек, которому он был не безразличен - его сестра, здесь не упоминалась.
Бенедикт перерыл имеющиеся у него сведения о семье Джеймса и отыскал адрес места жительства его сестры. Поспешно приняв душ, он прикинул сколько времени у него займет перелет в Балтимор и обратно, но для начала нужно было обзавестись новым телефоном.
Очутившись на улице, Нэд оглядел машину, приобретение которой до недавнего времени он серьезно воспринимал, как лучшее событие в своей жизни.
Теперь же, это была просто вещь.
Еще одна прекрасная мысль осенила его столь же внезапно, как и догадка по делу Маккардена. Бенедикт уверенно направился к «цивику», не испытывая малейшего сожаления по поводу раритетного спорткара, который досталось ему с таким трудом. Он довольно улыбнулся, когда услышал звук исправно работающего, не особо мощного мотора «хонды».
Территорию медицинского центра за прошедшие дни наконец-то привели в порядок. Вернулась прежняя суетливая обстановка.
Бенедикту пришлось чуть ли не бежать, благо, что на пропускном пункте его уже знали в лицо, ведь бейдж пронесся мимо лица охранника молниеносно.
Полдень!
Хоуп сейчас, наверняка, у лаборантов, если не случилось ничего из ряда вон выходящего. Распорядок отделения чтился свято. Но на всякий случай Нэд решил проверить кабинет Хоуп, дверь которого оказалась заперта.
- Мистер Купер! Кого-то ищите? - раздался смешливый голос Хлои, медсестра подбоченившись стояла в дверном проеме одной из палат и с любопытством наблюдала за метаниями любимчика всего персонала.
- Добрый день! Мне нужна доктор Ванмеер.
- Сначала халат. Неужели правила забыл?! Зайди в ординаторскую там на вешалке висит несколько штук, а твоя доктор Ванмеер сейчас у Бекки в палате, - лицо женщина просияло. - День сегодня... особенный.
Тщательно подбирая слова, чтобы не сказать «хороший» и не испортить себе смену, Хлоя сцепила руки и прижала в молитвенном жесте.
- Ну, ты сам увидишь!
Бенедикт и сам понимал, что день сегодня запомнится ему надолго. Его раздирали противоречивые чувства и меньше всего хотелось увидеть на лице Хоуп, неприязнь или безразличие, на которые она частенько не скупилась.
Дверь в палату Бекки была приоткрыта. Бенедикт хотел постучать, чтобы обнаружить свое присутствие, но замер не в силах пошевелиться. Ребекка была тем ребенком, с которым Бенедикту не удалось пообщаться. Когда он очутился в отделении, девочка уже перенесла операцию. Почти месяц она лежала неподвижно на своей кровати, подавая признаки жизни тем, что закрывала глаза, когда засыпала и открывала их когда просыпалась. Обидное, но такое точное слово, описывающее ее состояние все время вертелось в голове — овощ.