- Непосредственным разработчиком методики ранней диагностики рака выступал, конечно, же Питер, но без тесного сотрудничества с практикующими хирургами, без колоссального опыта доктора Ванмеер, которая корректировала его работу, мы бы не добились подобных результатов.
- Насколько снизилась смертность, после внедрения данной методики в широкое применение?
- Ранее, озвученные мною данные в восемь миллионов, за прошедший год снизились до пяти миллионов. Многие страны, не имеют необходимых ресурсов, чтобы переоборудовать лаборатории, но мы расширяем пропагандистскую кампанию и оказываем посильную благотворительную помощь, чтобы доступ к диагностике охватывал все слои населения.
- Но три миллиона жизней, это просто невероятные показатели!
- Результат исследований - это крохотный имплант, который вшивается под кожу каждому человеку, не так ли? В чем принцип действия?
- Сколько раз доктор Ванмеер сокрушалась над тем, что наше тело придает нас и обернула это утверждение в точности до наоборот, заставив тело подсказывать, что происходят негативные изменения. Имплантом является безвредный индикатор, который реагирует, на ничтожные изменения в выработке специфичного белка р53. Он вырабатывается в нашем организме естественным путем и если его уровень упал, то это меняет цвет импланта, сигнализируя о том, что человеку требуется срочно пройти обследование.
- А белок — р53- сигнализирует при всех формах рака?
- Нет. Он охватывает только пятьдесят процентов разновидностей онко заболеваний, а потому исследования продолжаются и наши лаборатории выделяют новые белки-сигнализаторы.
- Удивительно, что сама доктор Ванмеер, практически, не признавала своего вклада в данное открытие и, если Вы, человек, которых среди журналистов, давно приобрел статус недосягаемой легенды, все же согласились на интервью, то она, отказывалась категорически. Биография столь выдающего нейрохирурга, увы, может уместиться на странице печатного текста и многие считают это несправедливым к памяти доктора Ванмеер. Насколько близко Вы были с ней знакомы?
Безмятежное лицо Бенедикта Купера застыло, а глаза заволокло не поддающееся описанию чувство.
- Во-первых, могу сказать, что мы учились вместе в школе, правда, особой дружбы не водили, пока она не стала моим куратором и судьба не свела нас двадцать лет назад. Общительной она была только со своими пациентами, чем и заслужила репутацию отзывчивого человека.
- Не только отзывчивого! Ходили упорные слухи о том, что у доктора Хоуп Ванмеер не было ни одного летального случая, ни во время операций, ни в период реабилитации ее маленьких пациентов. Это можно называть, как угодно, но даже самые отъявленные скептики применяют в отношении данного феномена слово — чудо. А ваше мнение на сей счет?
- Тут все куда проще. У меня несколько иные представления о чуде и они никоим образом не касаются личности доктора Ванмеер. Результат ее операций это квинтессенция врожденного чутья, таланта, знаний и упорного труда. Имея перед глазами прекрасный образец для подражания в лице родного отца — Альберта Ванмеера, Хоуп руководствовалась в своей деятельности гуманностью иного рода, которая обтекала клятву Гиппократа. Отец и дочь, без малого, фанатично относились к хирургии. Альберт — потому что, это было продиктовано наследием, а Хоуп компенсировала утрату матери, что стало для нее невосполнимой утратой. Только наблюдая, за тем, как оживают глаза несчастных женщин, вынужденных многие месяцы и годы наблюдать, за страданием своих детей, Хоуп могла вновь ощутить давно утраченную радость. Она любила детей, но никогда не жалела их так, как заурядные обыватели, потому что не допускала мысли, что кто-то из ее пациентов не излечится. Исключением был только один случай...
- Вы имеете в виду Сэма Хартлоу?
- Да.
- Невероятные по силе восприятия две фотографии, авторство которых принадлежит Вам, произвели на общественность эффект разорвавшейся бомбы. На одном снимке была запечетлена палата и двое детей, проходящих лечение. Сэм Хартлоу и Луизы Финдлоу. Случай девочки был неоднократно признан одним из самых сложных, учитывая сопутствующие заболевания девочки, в то время как случай Сэма считался не столь тяжелым. Прогноз казался очевидным, но вторая фотография, как бы подводит черты под подобными выводами и заставляет задуматься, что нет ничего предопределенного. Та же палата, те же две кровати, тот же ракурс. Луиза на своем месте, девочка благополучно прооперирована, а кровать Сэма заправлена чистым бельем и пуста. Это правда, что Ваша работа была номинирована на Пулитцеровскую премию?