Такого резкого поворота Хоуп не ожидала.
- Что ты такое говоришь?! - прошептала Хоуп не веря своим ушам и ее глаза округлились. - Грег почти сравнялся в профессионализме с тобой. Мелкие переживания из-за личных проблем для него не причина, чтобы руки затряслись. Ты не отстранял его, когда он сам об этом просил. Помнишь? Когда его дядя умер, а он его обожал. В тот момент ты как раз проверял его на прочность и даже на похороны в Орлеан не отпустил, так что извини, это чистой воды блажь!
Но вдруг, Хоуп осенила мысль, которая, казалось бы лежала на поверхности и она даже приоткрыла рот и выпрямилась словно ей ладонью по спине хорошенько приложили.
- Я так понимаю, сейчас будет написана новая глава к опусу «Портрет чудовища- Ванмеера», - флегматично прокомментировал Альберт и сделал глоток побольше, готовясь в мыслях слишком эмоционально не реагировать на очередное озарение своей дочери.
- Ты лепил из нас чету потомственных хирургов?! На железобетонном фундаменте общих интересов?! А теперь, когда один из компонентов не оправдал твоих надежд, ты потерял к нему всякий интерес и пытаешься искать недостатки? Вот скажи, меня бы ты тоже отстранил?
- Ты другое дело!
- Да неужели?!
- Я наблюдал за тобой на операции пациентки Ормонд. Хотел бы я похвалить Грега за ту бесстрастность, которая была у тебя в тот момент, но увы, - сквозь зубы спокойно процедил Альберт, удивляясь тому, что родное дитя может позволить себе подобные мысли, а ведь далеко не беспочвенно и потому ругать ее уже поздно за такую ересь.
- Правда?!
Замотав головой Альберт принялся теребить брелок, подталкивая его пальцев в разные стороны.
- Твоя право думать как угодно, но у меня плохое предчувствие!
- Нет! Плохое предчувствие у тебя должно было появиться, когда ты на меня Купера спихивал!
Сдерживая гнев, Хоуп уселась рядом с отцом и подставила свой бокал.
- Неужели натворил что-то? - едва пряча улыбку, Альберт подлил вина дочери.
- Нет, но под ногами путается страшно, благо, что завтра он примет правильное решение и попросится обратно к тебе. Благодетелю ведь не откажешь! Так что удачи!
- Что ты с ним сделала?
- Ничего! Поприсутствует завтра на пункции костного мозга, всего-то делов!
- Кто его туда допустит? Уиттон еще не выжила из ума!
- Его дело маленькое - помогать с тяжестями.
- Это ты так про пациентов?
- Это я так про единственный его талант — поднять, перенести или подержать ребенка.
- И малышей?
Хоуп замялась и в ее глазах мелькнул священный ужас.
- Ты что! Маленьких я сама помогаю держать, еще сломает что-нибудь. Сам знаешь, старшие не так сопротивляются, понимают все...
- Зато кричат так словно за это призы выдавать будут.
- Не смешно, - резко отрезала Хоуп, шестым чувством разделяя тревогу отца.
Будто прибывая на одной волне они одинаково переживали некие грядущие события, ход которых был неумолим и грозил катастрофой.
В гостиной повисло напряженное молчание, после чего, комнату почти синхронно облетели два тяжелых вздоха.
Можно было вступить в добротный спор и чего там греха таить, от души поругаться, выложить явно весомые аргументы и лишний раз продемонстрировать не дюжий интеллект, которым обладали оба собеседника, но они молча вцепились в бокалы, принявшись медленно потягивать чудесный напиток, пока, через четверть часа отец с дочерью не добили бутылку. Они сидели рядышком, уставившись в одну точку и даже не моргали.
Но вот, Хоуп набрала побольше воздуха в легкие и Альберт содрогнулся, что придется снова отбиваться в словесной перепалке, чего вовсе не хотелось.
- А что за случай?
Довольная улыбка тот час же медленно растянула губы отца и уголки глаз заполонили мелкие морщинки, которые ему так шли. Эти маленькие недруги женщин, преображали Альберта, добавляя ему харизмы и внутреннего достоинства с каждым годом все больше и больше. В этом была вся Хоуп, это было его наследие и отрада, малоразмерная копия, едва ли не клон, даром, что женского пола, с небольшими различиями во вкусовых предпочтениях и взглядах на жизнь.
- Синдром Гиппеля-Линдау с поликистозом внутреннего уха.
У нее даже руки затряслись мелкой дрожью.
- Во сколько операция? В обзорной будет?
- Конечно, случай же редкий. В четыре часа начинаем.
- Черт! Не успею! Или успею?
- Не ругайся! - строго одернул отец.
Уж что-что, а чертыхания в доме были под запретом и Хоуп старалась относиться с уважением к тому насколько ее самый близкий человек был набожным.