- Вспоминать даже стыдно.
- Вооот! Ты ведь именно этого и хотела, - Хоуп даже не удивилась столь высокой оценке мастерства Бенедикта Купера, которое он начал оттачивать еще школе.
-Грубо, без лишних сантиментов и так порочно, это все - да, но... Порой это бывает просто наигранно и редко, но попадались мужчины столь проницательные, только Купер и правда такой. Будто не может прожить без женского внимания, но с его стороны каждая ласка, словно одолжение.
Крис и Хоуп переглянулись.
- Я прекрасно понимаю, что имею определенную репутация и даже если меня в глаза обзовут шлюхой, то пропущу мимо ушей, но тут, я и сама себя шлюхой почувствовала. Не подумайте ничего такого... О, как же он целуется и удовольствие доставлять это его конек, но ни за что в жизни я бы не согласилась бы провести еще хоть одну ночь с Бенедиктом.
- Вы только что прослушали монолог зажравшейся женщины года! Люси, милочка, вот мой будущий супруг, считает прелюдию чем-то, что относится к снотворному. Да, да! Один раз так и уснул, пока возбуждал меня, а ты жалуешься, что после тщательной, кхм, простите, «прожарки», ощущения не те возникли! Замуж, срочно замуж! Или хотя бы длительные отношения, которые предполагают совместную чистку зубов и планирование списка покупок.
Это резкое дружеское заявление должно было быть парировано, но Люси уткнулась в свой стакан и помрачнела. Неужели согласилась?
Чувство вины не могло не пробиться у обеих подруг, хотя извиняться было не за что. Нужно было срочно менять тему разговора, потому что пользующийся успехом раздел «Разврата» в данный момент, переживал острый кризис.
- Ну, а ты, Хоуп, неужели специально отгул взяла, чтобы бабулю встретить?
Крис до такой степени выгнула брови, глядя при этом вовсе не на Хоуп, что мимические мышцы грозили тут же схватиться судорогой.
- Хантер вытолкала, чуть ли взашей. Пара тройка выходных поднакопилась, а она этого страсть как не любит. А твой отец не приедет?
- Нет.
На этом и Хоуп заинтересовалась траекторией движения кусочков льда в своем стакане и Крис в отчаянии замолчала. Она снова попала в больное место. Что поделать, если промежутки между ссорами Ванмееров были катастрофически маленькими и судя по лаконичности ответа, холодная война снова набирала обороты.
- Да уж... Надеюсь, бабуля Уна явится в более приподнятом настроении чем вы двое.
Детство Хоуп прошло в виде непритязательного соревнования между Виолой и Уной Ванмеер. Мать не испытывала ни капли раболепства, к которому настолько привыкла ее свекровь и тот факт, что каждое лето Хоуп проводила у бабушки минимум месяц вылилось только в приличный французский. Музеи, выставки, шоппинг и богатая фантазия Уны могли расплавить сердце любого ребенка и эта женщина желала только одного, чтобы к ней хоть кто-то вернулся. Похоронив мужа, ненависть к которому вытесняла чувство благодарности за внушительное состояние и открытые двери в мир европейской аристократии, Уна Ванмеер какое-то время, подобно поезду мчащемуся без тормозов, не могла отделаться от привычки соблюдать приличия и заботиться об общественном мнении больше, чем о собственном, но спустя каких-то пять или шесть лет, она открыла для себя другой Амстердам, тот за которым гналась молодежь со всего мира.
Это не была круговерть порока. Выдержка и чувство собственного достоинства этой женщины, по убеждению всех кто ее окружал, даже после ее кончины будут ощущаться, как нечто физическое, но изучить мир, который был искажен виденьем мужа и преподнесен, как постыдное и разлагающееся, Уна решила хотя бы на старости лет и исколесила западную и Восточную Европу, посетила Тунис, Замбезию, Индию, Китай, Японию, Россию и влюбилась в Австралию с их культом здоровья.
Она не уставала с горечью повторять, что потеряла жизнь, но заявляла это так непримиримо и даже со злостью, что ее трудно было пожалеть или даже посочувствовать. Уна Ванмеер брала решительный реванш и теперь, когда ей должно было исполниться восемьдесят, она со скрипами доносившимся с другого конца света, добралась до Америки. Четыре приезда, предшествующие этому были не в счет. На этот раз предполагалось основательно путешествие вдоль Кордильер и тщательное изучение кухни восточного побережья Северной Америки.
Из динамиков послышался приятный женский голос, который объявил, что прибывших из Нью-Йорка можно будет встретить у четвертого выхода. Влившись в небольшой поток людей, неспешно тронувшихся в указанном направлении, подруги молчали. Хоуп шла с таким видом, будто решала судоку в голове, Люси не стреляла глазами по сторонам, хотя мужчины выворачивали на нее свои шеи и только Крис была рада оказаться в людном месте, где больничная униформа не представлена самым распространенным видом одежды.