Габриэль отпустил мою руку, снова обнял меня за талию, мы тесно прижались друг к другу.
Медленно шли по длинному, больше километра, пляжу. Габриэль часто останавливался, чтобы меня поцеловать. Я подставляла щеку, стараясь не казаться отчужденной, заставляла себя любоваться его чарующими темными глазами, темными волосами и кожей, с которой загар не сходит даже нормандской зимой.
Никакой мужчина никогда между нами не встанет.
Я никогда не поверю, что кто-то сможет заменить мне Эстебана. Габриэль его и не заменил — всего лишь занял пустое место. Принял мои страдания, перепады настроения, слезы, страхи, мое молчание и одиночество — никаких друзей, встречи только с психотерапевтом. Если бы не Габриэль, я бы сошла с ума. Он не жаловался, не задавал вопросов, ему довольно было капли нежности, чтобы его изредка погладили. Как милый, ласковый домашний питомец.
Прости, Габи, я бываю такой жестокой.
Мы брели куда глаза глядят, я неотрывно смотрела на стены форта Сокоа на дальнем краю бухты, на возвышающуюся над ними круглую башню, на разноцветные лодки у ее подножия. С такого расстояния форт больше был похож на за́мок, собранный из деталек «Лего», чем на неприступную крепость.
Наши с Габи немногочисленные знакомые думали, что из нас двоих сильнее я. Ведь это же я — доктор Мадди Либери. Та, которой нельзя не восхищаться, та, что сумела заново начать жить. А Габриэль — поэт и мечтатель, слегка взбалмошный и ленивый.
На самом деле все наоборот. Никто ничего не понял. Все эти годы Габриэль меня поддерживал.
Я увидела его издалека.
Поначалу просто какое-то цветное пятнышко на уже залитом солнцем пляже. Туристов было немного, слишком рано для них. Я насчитала человек с полсотни: несколько парочек, несколько семей, еще кто-то бегал трусцой, кто-то выгуливал собак.
Пошла к нему и Габриэля за собой потащила. С каждым метром пятнышко становилось все более отчетливым, цвет — все более определенным.
Шорты цвета индиго.
У меня по коже пробежали мурашки. Вот уже десять лет каждый раз, когда я оказывалась на песчаном или галечном пляже, огибала расстеленные полотенца, уворачивалась от летящих мячей и от брызг, стараясь не слышать смеха бегущих купаться детей, сердце все так же сжималось от боли. И я невольно провожала глазами мальчиков в слишком широких шортах для плавания, если шорты были синие. Десятки, сотни раз эта боль пронзала меня на пляжах Этрета, Довиля, Кобура или Онфлера.
Я отпустила руку Габриэля.
У мола несколько мускулистых парней и стройных девушек играли в волейбол. Играли отлично, мяч еще ни разу не упал.
Габриэль остался смотреть игру, я пошла дальше.
Теперь уже не мурашки бегали по моей коже, теперь в меня впивались отравленные жала.
Я прекрасно видела мальчика в шортах цвета индиго, хотя и со спины.
На вид ему было лет десять. Он расстелил полотенце рядом с маминым. Блондинка лет тридцати, тощая, ни груди, ни задницы.
Мысли в голове заметались, но я старалась себя образумить.
Да, я уже видела такие шорты на десятилетних мальчиках и еще не раз увижу. Однако голос в голове не умолкал.
Несомненно, в любом магазине можно купить шорты такого цвета, но увидеть их сегодня, в тот самый день, когда…
Я чуть не закричала.
Мальчик сел на полотенце, лица его я по-прежнему не видела, зато видны стали согнутые ноги в шортах…
Рисунок…
На ткани цвета индиго, на левой штанине.
Маленький белый кит.
Жала, впившиеся мне в сердце, превратились в клинки.
Точно такие же шорты носил Эстебан десять лет назад.
Какова была вероятность, что все совпадет именно здесь и сейчас? Я пыталась рассуждать трезво, чтобы не свалиться в открывшуюся передо мной пропасть. Я понимала, что сотни, а то и тысячи таких же шорт носят сотни или тысячи мальчиков.
Но здесь? И сегодня?
Габриэль до меня не дошел — наверное, продолжал любоваться волейболистками. Ну и пусть, не стану же я, разумная взрослая женщина, ревновать к сопливым девчонкам.
Даже лучше, что его нет рядом. Не придется объяснять, почему я хочу подойти поближе к этому мальчику и его маме, хочу — вот только ноги не держат.
Не надо, чтобы Габриэль заметил, как у меня подрагивают руки. Не надо, чтобы он видел, как меня заворожили растрепанные светлые волосы мальчишки, сидящего на полотенце, его тощие ноги, выпирающие позвонки.
Между нами уже меньше десяти метров, я слышала их разговор.
— Мама, пойдем купаться?
Мать не ответила. Молча раскрыла глянцевый журнал.