Выбрать главу

Я красиво расписалась и отнесла свой шедевр Макгонагалл.

С этим покончено.

Нет, я была бы рада помочь Ремусу Люпину, он действительно был мне другом. И в том, что случилось под Ивой, он был виноват меньше Сириуса Блэка. Ремус не виноват, что оборотни во время приступа никого не узнают и бросаются на каждого, кто подвернется; если бы он был в рассудке и узнал Северуса, он бы не бросился на него.

Но во многом другом Ремус был виноват. И я знала, что не дам замять это дело — несмотря ни на какого Ремуса. Ремус мне друг, но истина дороже...

С Северусом у меня было то же самое. Наверное, я плохой друг.

Макгонагалл права: я идеальная староста. Истина мне дороже друзей.

И в этот момент я осознала еще одну закорючку, смутно терзавшую меня в течение недели.

Почему я бегаю и выясняю всё одна?

О смерти Северуса знает уже вся школа. Официально объявили только слизеринцам, но слухами земля полнится. Я кое с кем поговорила, Регулус всё знает, Слагхорн не стал молчать... И Плаксе Миртл никто рот не заткнет.

Я уверена, что Слагхорн намекнул своим о природе «несчастного случая». Я вижу, какие взгляды слизеринцы бросают на Мародеров. И дальше?

А дальше поднимаю шум я одна.

А они все молчат.

Их всё устраивает?

Я развернулась к подземельям и вызвала на пару слов слизеринского старосту.

— Что ты думаешь о деле Снейпа?

— А там есть дело? — Как же я ненавижу слизеринскую привычку отвечать вопросом на вопрос.

— Я считаю, что там должно быть дело. Я считаю, что оставить преступление безнаказанным нельзя. А ты как считаешь?

— А я считаю количество Блэков в Министерстве магии, — сказал староста и мерзко ухмыльнулся.

— Посчитай, что не только у Блэков есть родственники в Министерстве магии! Директор Дамблдор — очень влиятельное лицо, ему Блэки не указ, и у профессора Макгонагалл остались связи в Отделе правопорядка... У многих родственники работают в Министерстве. Что ты молчишь?

-А что мне сказать? Ты, Эванс, уже всё сказала до меня. Директор Дамблдор — очень влиятельное лицо, и у профессора Макгонагалл остались связи в Отделе правопорядка.

— Староста опять ухмыльнулся.

— Я считаю, что всё равно нужно что-то делать.

— Ты считаешь? А у тебя есть родственники в Министерстве магии? — спросил староста. — А у Снейпа?

Кровь бросилась мне в лицо.

— У меня никого нет в Министерстве магии, или в Гринготтсе, или где угодно. Я ничто, я грязнокровка, но мне это не мешает почему-то требовать справедливости! А что мешает тебе? Снейп, между прочим, учился на твоем факультете!

Я разворачиваюсь и иду прочь.

У меня внутри всё кипит.

И это называется староста! А я еще осуждала Ремуса Люпина. Да Ремус перед ним просто чудо ответственности! Он хоть своих защищает!

Я никогда не задумывалась, но Снейпа действительно никто никогда не защищал. Сколько раз ни наезжали на него мои дружки мародеры, он всегда был один... А остальные ученики, даже слизеринцы, были на стороне Мародеров. Они стояли в стороне и смеялись. Вместе со всеми. Зачем их факультету староста, ума не приложу.

Ну, я всегда заступалась за Северуса, когда могла... Я с ним дружила. Получается, что больше никто. Его так называемые приятели : Мальсибер, Эйвери, Крауч и иже с ними — как-то не проявлялись, когда Снейпу действительно надобилась защита...

Я не обращала внимания, но выходит, что у Снейпа не было друзей на родном факультете. Даже там. Как в прежней магловской школе, как до школы — у него никогда не было друзей...

У всех были, а он был один. Не умел он друзей заводить.

Признаю, что я с ним дружила, но это было трудно... Он не умел общаться. С ним было тяжело. У него был трудный характер.

Он всегда был один, такой бирюк носом в книгу, и поэтому он — ну, элементарных правил общения не знал. Не понимал самых простых намеков. С ним было нелегко дружить...

Но он всегда говорил, что помогает своим по факультету с домашним заданием, с экзаменами, с заклинаниями и зельями... Я и думала, что наконец-то у него с общением стало всё в порядке. Или его не любили из-за меня?

Я знаю, что его приятели не одобряли этого знакомства. Такой странный слизеринец, дружит с отпетой грязнокровкой-гриффиндоркой... Неужели для них это было настолько важно?

Меня на Гриффиндоре, конечно, постоянно доставали с этой неподходящей дружбой. Значит, у него на Слизерине было то же самое?

Странно, он об этом никогда не говорил...

— Мисс! Я искал вас.

Я без охоты обернулась:

— Добрый день, господин Барон.

— Добрый день, мисс, и добрых дел вам! — возвестило привидение.

Выглядело оно как всегда прелестно.