Никого не было дома.
Но у меня была смутная надежда, что миссис Снейп сейчас вернется.
Я пришла вовремя — потом сама изумлялась, насколько вовремя. Миссис Снейп паковала вещи.
У стены были уложены чемоданы — с одной стороны, с другой — хлам на выброс.
Большие мусорные мешки, которые они не желали взять с собой...
Дверь хлопнула, зашла Эйлин Снейп и взялась за очередной мешок.
— Здравствуйте, — сказала я.
Она потащила мешок к выходу.
Я пошла за ней.
— Извините, что я так... Но я не могу больше молчать. Я считаю, что надо требовать возбудить дело, что надо бороться! Я готова дойти до министра! Но я ничего не знаю, у нас в Хогвартсе ничего никому не говорят, но я надеюсь, что мне вы всё расскажете, и мы вместе составим письмо министру и прокурору... Хоть магловскому! У меня большая надежда на магловские власти, если маглы поднимут шум, этого нельзя будет игнорировать, и если магловский министр поставит вопрос о расследовании перед магическим...
Миссис Снейп швырнула мешок на пол, и он лопнул.
Она наставила на меня палочку. Я думаю, она хотела взмахнуть ею и зашвырнуть меня обратно в Хогвартс.
— Я не понимаю, как можно молчать! Убийцы вашего сына ходят по школе безнаказанно и смеются мне в лицо!
Эйлин Снейп отверзла свои уста наконец-то и сказала:
— Я ничего не желаю слышать.
Я разразилась речью.
Что я не понимаю ее отношения. Что я готова ей помочь, и у меня уже есть союзники. Что опускать руки нельзя — потому что нельзя.
Миссис Снейп глухо сказала:
— И чего вы добьетесь? Мой сын от этого воскреснет?
— Нет, но...
— А если нет, то какой в этом смысл?
Я попыталась объяснить, что думаю.
Миссис Снейп прервала меня:
— Я больше не желаю об этом слышать. Я устала. Оставьте меня в покое.
Она стала укладывать мусор обратно в мешок.
Я бубнила ей в спину.
И тогда миссис Снейп просто взяла меня за плечи и выставила из дома, захлопнув дверь.
Я встала у двери... Я не могла уйти. Потому что я видела, что она вкладывает в мусорный мешок.
Человек, желающий от кого-то избавиться и при этом выносящий мусор из дома, делает очень глупо, когда запирается и оставляет врага снаружи. Ведь рано или поздно он возьмет свой мусор и выйдет.
Миссис Снейп вышла.
Я упрямо подбежала к ней.
— Вы собираетесь это выбросить?
Эйлин со злостью шлепнула мешок на землю.
— Можете забирать себе! На память! Счастливо оставаться!
И она окончательно вернулась в дом, звучно запершись.
Я подняла мешок, где были собраны вещи покойного Северуса Снейпа, и взяла его к себе в Хогвартс.
Глава 6
Тайм-аут.
С боем отвоеванный мешок с вещами Северуса лежит у меня в спальне и пугает моих коллег по общежитию. На всякий пожарный наложила на него Нетрогательные чары.
В свободное время разбираю. Там все его вещи, вся жизнь: от сломанных игрушек до тетрадей, мантий и учебников... Палочки нет. Перепродали на черном рынке уже, наверное.
А у меня тайм-аут.
Я не ожидала, что Северуса предадут все. Отречется даже родная мать... Заявления, по всем законам, должны подавать родители. Но если даже им плевать...
Я думала, что меня кто-то поддержит. Но чтобы ни дирекция, ни факультет, ни однокурсники, ни родственники — вообще никто?
В каком кошмарном мире мы живем. Убили человека, и он оказался никому не нужен. Кроме бывшей подружки...
Воевать одной против всех — есть смысл? Если все действительно против. Все за Мародеров. Это заранее проигрыш... Теперь понятно, почему староста Северуса так смеялся.
Мародеры явно воспряли духом.
Я их понимаю.
Ремус наконец-то вышел в свет из Больничного крыла.
Жизнь себе продолжается, делая вид, что всё прекрасно в лучшей из школ. Общая амнезия.
И снова я их понимаю: вспоминать неприятно... Удобнее забыть эту некрасивую историю. Все забыли, и я забыл...
Как сказала миссис Снейп: больше не желают об этом слышать. А желают наслаждаться жизнью.
Я разбираю вещи Северуса.
Большую часть я выбросила, тетради-учебники оставила. Мне нравится их читать...
Они все исписаны. Особенно учебники.
Все учебники, на каждой странице исчирканы замечаниями, дополнениями, предположениями...
Некоторые абзацы учебников нагло зачеркнуты и нахально переписаны от его руки: Северус считал, что знает, как лучше.
Помню, как мы с ним спорили, как меня раздражало его самодовольство. Учебник не прав! Прав он, Северус, великий и могучий, а учебник ошибается!
Он, видите ли, в свои тринадцать всё обдумал и нашел новый способ! Да кем он себя возомнил...
Теперь я все его ремарки читала внимательно. И странно, они меня больше не раздражали.