Я надеялась, что ошибаюсь.
Не может быть такого. Во мне всё кричит, что я не верю в это. На самом деле всё не так!
Правосудие должно наступить для всех. Даже для Пожирателей смерти — если Северус им был. Не знаю. Мы уже не были настолько откровенны.
Мы очень отдалились друг от друга за последний год, нас раздражало друг в друге буквально всё. Мне не нравились его друзья, его интересы, его компания, его мнения. Мне не нравилось, что он говорит о школе и о политике. Я прямо заявляла, что его друзья — бандиты, а его драгоценный Лорд, чтобы он ни плел про спасение Британии и светлые идеалы, на самом деле нацист, преступник и убийца. И об этом все знают.
Кроме тех, кто желает закрывать глаза.
А Северус отвечал, что ему не нравятся мои друзья, мой кумир Дамблдор и мои воззрения на волшебный мир, науку и искусство. Он отвечал, что мои друзья Мародеры — бандиты, по которым Азкабан плачет, а мой Дамблдор — двуличный беспринципный деспот, и сотни людей, несправедливо отправленных им в Азкабан в бытность председателем Визенгамота, могут это доказать. Что он приговаривал к Поцелую дементора невинных людей. Что его давно все раскусили, кроме тех, кто хочет обманывать себя...
Странно: мы с Северусом предъявляли друг к другу одни и те же претензии! Как-то раньше я не задумывалась об этом...
И сейчас не буду об этом думать. Не время.
Не ожидала, однако, что мои пост-возвращенческие откровения вызовут столь бурный отклик! После обеда я получила приглашение на вторую часть Мерлезонского балета. Меня вызвала к себе профессор Макгонагалл.
— Сто баллов Гриффиндору за верность и дружбу, — начала она свою речь. — Мисс Эванс, я давно хотела казать, что горжусь вами. Вы лучшая ученица за много лет и определенно лучшая староста. Я знала, на что иду, назначая в старосты вас; ваше чувство справедливости и глубокие моральные принципы достойны восхищения. Но вы превзошли даже мои ожидания! Получите давно заслуженную награду.
— Спасибо, профессор, — сказала я.
— Вы проявили замечательное чувство дружбы, почтив память усопшего друга. Этим вы подаете пример всем нам — пример самой светлой и чистой дружбы факультетов.
Я снова рассыпалась в благодарностях.
— Я знаю, что в этом году с вашим другом вы имели серьезные споры. Я от всей души поддерживаю вас — во всем, что вы сделали для несчастного Снейпа... или пытались сделать. Не ваша вина, что он не прислушался к вашим увещеваниям и пошел своим ложным путем, который привел его к печальному концу. Слишком печальному. Я давно хотела вызвать вас, чтобы от лица всего факультета выразить свои соболезнования.
Я склонила голову, профессор тоже, и мы благочестиво помолчали.
— Северус не мог пожелать себе лучшего друга. Вы всё время пытались предупредить его, отговорить от прискорбных действий, которые его и сгубили... Если бы он слушал вас, то наверное, был бы сейчас жив.
— Но он сейчас мертв, — прошептала я.
Макгонагалл печально вздохнула.
— Нехорошо бесславить усопшего... Он не заслуживал такой смерти. Я помню его еще первокурсником, помню, как надевала на него распределяющую Шляпу... Я была в шоке, когда узнала, что он умер. Когда умирают дети, это несправедливо. Но давайте взглянем правде в глаза: он погиб по своей вине. Он играл со смертельной опасностью, он нарушил правила, сознавая, что это может кончиться его смертью. Никто не в силах спасти человека, по собственной глупости забравшегося в логово оборотня. Мы сделали всё возможное, чтобы обеспечить безопасность учащимся и персоналу школы: изолировали Ремуса во время приступов, отводили его в надежно запертое и заколдованное от вторжения других место... Мы сделали всё возможное, но мы не может уследить за отчаянными безумцами, считающими, что все эти заклятия и запоры существуют затем, чтобы их взломать. И влезть в логово оборотня внутрь! Это смертельно опасно. Мы предупреждали. Увы, но большего мы сделать не в силах.
— Вы думаете, профессор, что Северус сам полез к оборотню? — спросила я.
Профессор Макгонагалл тяжело вздохнула и кивнула головой.
— Я не думаю, моя дорогая девочка, я это знаю. Тому были свидетели. Северус в нарушение всех запретов гулял вокруг Гремучей Ивы в ночь полнолуния, желая проникнуть внутрь, и в присутствии свидетеля открыл Иву и зашел туда.
— Какой ужас, — сказала я.
Профессор подхватила:
— Да, это ужасно. Кроме того, есть свидетели, утверждающие, что Северус давно уже подбирался к этой Иве, и что он считал Ремуса оборотнем. Не стоит цитировать, что мне передали из его слов о Ремусе конкретно и об оборотнях вообще, в конце концов, он умер и это будет похоронено вместе с ним. Но вы знаете, что он высказывал одобрение некоторым идеям Сами-Знаете-Кого... гм, о нечистокровных...