— Парень, ты пока решаешь, я до супермаркета добегу, воды куплю. Лады?
Киваю в ответ. Мне нужно собраться, а потому я не против остаться один и просто подумать.
Супермаркет через два дома. У меня есть минут десять-пятнадцать. Вот только никаких идей. Около нашей машины останавливается еще одно такси. Не менее уставший, судя по выражению лица, таксист наваливается на руль и, закрыв глаза, ждет. Молнией проносится мысль, что кто-то должен выйти из кофейни, но кто, если она закрыта. Теряю связь, а зря! Пока я вновь сижу и смотрю в пустоту, из " Кофеина" выходят двое и садятся в такси. Успеваю поймать только отголосок образа моей девочки. Это она! Она только что села в это гребаное такси! Выскакиваю из машины и несусь в ее сторону, но не успеваю. Машина срывается с места и увозит Ксюшу, мою Ксюшу, вглубь ночного города. А мне лишь остается смотреть ей вслед. Когда таксист возвращается с бутылкой минералки, найти и догнать мою девочку становится непосильной задачей. Спиной откидываюсь на кресло и прошу отвезти меня домой. Она жива! С ней все хорошо! Остальное я решу завтра!
Вот только следующий день не приносит покоя. Обрываю ее номер с самого утра, но телефон все также отключен. Не выдерживаю и вновь звоню Миронову.
— Ты зачастил со звонками. Не хочешь объяснить в чем дело? — если вчера он звучал бодро, то сегодня его голос выжатый и понурый.
— Я не могу ее найти. Второй день. Я должен ей многое объяснить. Ей больно из-за меня, — знаю, что Миронов будет только рад, если мы с Ксюшей разбежимся, но сейчас все потеряло здравый смысл.
— Знаю, — сухо говорит тот. — Она в " Шаляпине", адрес ты и без меня знаешь.
Все. Больше ни слова. Он просто отключился. А я, не теряя ни секунды, срываюсь к ней.
— Территория закрытая, — ворчит очередной таксист, на сей раз молодой паренек. — Нужен пропуск или приглашение от жильцов. Есть что-нибудь?
— Нет. Остановись у въезда, дальше сам.
Раннее утро. Выходной день. На удивление небо, не смотря на всю свою серость, еще не успело разрядиться очередным дождем. На улицах никого. Пугающая пустота. Лишь изредка встречаются сонные жители, выгуливающие своих собак, но и их образы больше походят на тени. До дома Ксюши всего пара кварталов. Но их я так и не пройду.
Не знаю, что прежде привлекает мое внимание: огромный белый внедорожник или ее образ вместе с Мироновым вдалеке. Но сердце моментально останавливается, а я забываю дышать. Можно назвать это интуицией или шестым чувством, но дикий вопль вырывается из меня сам по себе:
— Миронов!
Остальное в тумане: хлопок, визг шин, два тела на дороге и резко начавшийся дождь. Забывая себя, несусь к ним. Поздно! Огромная лужа крови, разбавленная каплями дождя растекается по асфальту. Наклоняюсь к ним. Пытаюсь оценить масштаб трагедии. Дышат. Оба. Но оба плохо! Вокруг никого.
Не попадая по нужным цифрам, пытаюсь вызвать скорую. Получается. Адрес? Какой здесь, черт возьми, адрес. Судорожно ищу глазами указатель, но его нет. Кафе, рядом есть кафе. Что делать мне? Ждать? Не трогать? Господи, да как же так!
Дрожащей рукой прикасаюсь к ее лицу, убирая прилипшие пряди волос.
— Пожалуйста, только живи! Не покидай меня! Девочка моя! Пожалуйста! — шепчу сквозь слезы, поглаживая ее по голове. Я плачу. Второй раз в жизни. Первый, когда умерла Кира.
Смотрю на измученное лицо Ксюши и все внутри переворачивается. За что? Ее рука, перепачканная кровью, лежит на щеке Миронова. Невозможно понять, кто из них пострадал сильнее и есть ли у них шанс.
Вой сирены, врачи, носилки. Оба живы. Это главное! Еду с ней, но дальше приемного покоя меня не пускают. Я никто. Я для нее никто. Просят сообщить родным. Блядь, знали бы они, что я и Миронов — единственные родные для нее люди в этом мире.
Но искать номер Горского мне не приходится, уже через час его черная армия телохранителей оккупировала всю больницу.
— Как бы сильно я не презирал весь твой род, сегодня я благодарен тебе, что спас мою дочь, — Горский. Не может быть. Сейчас он кажется уязвимым и напуганным. Разве еще день назад ему было не все равно? — Но сейчас ты исчезнешь! Навсегда! Это по твоей вине она здесь! Из-за тебя Федор ее нашел!
Меня, как какого-то щенка, хватают и волокут на улицу.
— Я должен знать, что с ней все хорошо! — вырываясь из тисков Горских бультерьеров, ору ему.
— С ней все будет хорошо, если ты исчезнешь из ее жизни!
2. Выбирай
— Ксю, выбирай!
Реми протянул мне два пластиковых контейнера, в одном из которых ровными рядочками лежали маленькие надутые булочки.