На три могилы кто-то положил колокольчики. Она их сама видела.
Создавалось впечатление, что на могиле миссис Райнлендер тоже был колокольчик, но почему-то его убрали.
Грета Шипли умерла во сне спустя два дня, но уже через двадцать четыре часа после похорон на ее могиле появился колокольчик.
Мэги разложила на столе некрологи и прочла их еще раз. В них она нашла подтверждение тому, что пришло ей в голову вчера: только на могиле Винифред Пирсон колокольчика не было никогда, у нее была большая заботливая семья. Она умерла, когда рядом находился ее личный врач.
За исключением Нуалы, убитой у себя в доме, все остальные умерли во сне. А это значит, что в момент смерти никого рядом не было.
Все они были под наблюдением доктора Вильяма Лейна, директора «Латам Мейнор».
Доктор Лейн. Мэги вспомнила, как поспешно Сара Кушинг отвезла свою маму к другому врачу. Не потому ли, что она знала или подсознательно чувствовала, что доктор Лейн недостаточно квалифицированный врач?
«А может, слишком умелый лекарь? – вопрошал настойчивый внутренний голос. – Не забывай, Нуала была убита».
«Не надо так думать», – предостерегла она себя. Но как ни взгляни на это дело, для многих «Латам Мейнор» стал роковым местом. Две клиентки мистера Стефенс потеряли деньги, пока ждали очереди на получение номера в этом пансионате, а пять женщин, жительниц «Латам Мейнор», которые вовсе не были слишком стары и больны, внезапно умерли во сне.
Почему Нуала передумала продать дом и поселиться в пансионате? И почему Дуглас Хансен, продавший акции несчастных женщин, вдруг появился здесь со своим предложением купить этот дом? Мэги тряхнула головой. Должна быть какая-то связь, но какая?
Чайник засвистел, и когда Мэги готовила себе чай, зазвонил телефон. Это был отец Нейла. Он сказал:
– Мэги, я достал замки, уже еду. Если вам надо уйти, скажите, где будет ключ.
– Нет, я буду дома.
Спустя двадцать минут он был у двери.
– Рад видеть вас, Мэги, – улыбнулся он. – Начнем с верхнего этажа.
Пока ом менял замки, она возилась на кухне, убираясь в шкафах, вытряхивая всякий хлам. Звук его шагов наверху успокаивал. Все это время она не переставала думать о том, что узнала. Собирая воедино головоломку, она пришла к выводу, что у нее нет права подозревать доктора Лейна, но были все основания разобраться с Дугласом Хансеном.
Роберт Стефенс вернулся на кухню.
– О'кей, у вас все теперь в порядке. Чаевых не беру, но от чашечки кофе не откажусь. Можно растворимый. Я не привередливый.
Он уселся на стул, и Мэги почувствовала, что он ее изучает. «Его предупредил Нейл. Он знал, что я расстроена».
– Мистер Стефенс, – начала она, – вам немного известно про Дугласа Хансена, не так ли?
– Достаточно, чтобы утверждать, что он испортил жизнь некоторым очень милым дамам, Мэги. Но сам я с ним не виделся. А почему вы спрашиваете?
– Потому что обе леди, потерявшие из-за него деньги, собирались поселиться в «Латам Мейнор», а это означает, что у них были приличные суммы денег. Моя мама тоже хотела там жить, но передумала в последнюю минуту. На прошлой неделе Хансен появился здесь и предложил за дом на пятьдесят тысяч больше, а насколько я знаю, это намного превосходит реальную цену. И теперь я думаю о том, как он находил этих женщин и почему появился здесь. Это не простое совпадение.
63
Эрл Бейтман проехал мимо дома Мэги дважды. На третий раз он увидел, что машина с номерами Род-Айленда уехала, а пикап Мэги остался на месте. Он затормозил и взял фотографию в красивой рамке, которую привез с собой.
Он был совершенно уверен, что, если бы предварительно позвонил и сказал, что хочет ее видеть. Мэги обязательно бы ему отказала, но теперь у нее нет выбора. Ей придется пригласить его в дом.
Дверь открылась только после второго звонка. Было видно, что Мэги сильно удивлена. «Удивлена и напугана», – подумал он и быстро достал пакет.
– Вам подарок, – воодушевленно сказал он. – Превосходная фотография Нуалы, сделанная на балу в «Четырех Временах Года». Специально для вас заказал рамку.
– Как мило с вашей стороны, – промолвила Мэги, пытаясь изобразить улыбку на растерянном лице, и протянула руку.
Эрл отодвинул сверток.
– Разве вы не пригласите меня войти? – спросил он веселым и шутливым тоном.
– Да, конечно.
Она пропустила его, но оставила дверь широко открытой.
– Я бы на вашем месте ее закрыл, – сказал Эрл. – Не знаю, выходили ли вы сегодня на улицу, но там про хладный ветер. – Он снова заметил ее нерешительность и неприятно улыбнулся. – И что бы ни говорил вам мой дорогой кузен, я не кусаюсь, – уверил он, наконец отдавая ей сверток.
Он прошел в гостиную и сел в большое кресло.
– Вижу, как в этом самом кресле сидит Тим со своими книгами и газетами, а Нуала суетится вокруг. Они были нежной парой, как голубки! Время от времени они приглашали меня к обеду, и я всегда был рад этому. Хозяйка Нуала была неважная, но отлично готовила. А Тим рассказывал мне, что, когда они вдвоем смотрели допоздна телевизор, она, бывало, свернется калачиком у него под боком. Нуала была такая миниатюрная.
Он огляделся.
– Вижу, что вы начинаете устраиваться здесь, – похвалил он. – Одобряю. Появилось ощущение спокойствия. Это двойное кресло вас пугает?
– Хочу сделать кое-какую перестановку, – сказала Мэги все еще неуверенным голосом.
Бейтман наблюдал за Мэги, пока она разворачивала подарок, и поздравил себя с тем, что придумал этот ход с фотографией, увидев, как просияло лицо женщины при виде снимка.
– О, какая чудесная фотография Нуалы, – обрадовалась Мэги. – В тот вечер она была так прекрасна. Спасибо. Я действительно рада и благодарна вам за это. – Теперь она улыбалась искренно.
– Сожалею, что мы с Лайамом тоже в кадре, – сказал Бейтман. – Может, попытаетесь заретушировать нас?
– Я не сделаю этого, – быстро ответила Мэги. – И благодарю вас за то, что нашли время принести ее мне.
– Не стоит благодарности, – отмахнулся он, удобно устраняясь в кресле.
«Он не собирается уходить», – с досадой подумала Мэги. Под его пристальным взглядом ей стало не по себе. Казалось, что она под микроскопом. Увеличенные очками глаза Бейтмана глядели на нее внимательно и не мигая. Несмотря на его явное желание казаться бе беззаботным, он был насторожен, а тело его напряжено. «Трудно представить его уютно устроившимся где-нибудь, даже в собственной шкуре, – подумала Мэги. – Он как сильно растянутая пружина, готовая сомкнуться».
Нуала была такая миниатюрная леди...
Хозяйка была неважная... отлично готовила...
Как часто Эрл Бейтман бывал здесь? Насколько хороню он знал дом? Может, ему известна причина, по которой она отказалась от «Латам Мейнор»? Мэги уже была готова произнести это, но тут ей в голову пришла другая мысль: «Может быть, он заподозрил что-то и... убил ее!»
Когда зазвонил телефон, она почти вскочила с места, извинившись, бросилась в кухню и взяла трубку. Звонил шеф полиции Брауэр.
– Миссис Холлоувей, вы позволите мне заехать к вам сегодня вечером? – спросил он.
– Конечно, что-нибудь прояснилось? Я имею в виду дело Нуалы?
– О, ничего особенного, просто хотел поговорить с вами. Возможно, я буду не один. Это ничего? Позвоню перед выездом.
– Конечно, – согласилась она. Потом, решив, что Эрл Бейтман может услышать ее разговор, повысила голос:
– У меня как раз сейчас в гостях Эрл Бейтман. Он принес мне чудесную фотокарточку Нуалы. До скорой встречи.
Вернувшись в гостиную, она заметила, что пуфик возле его кресла сдвинут с места. Значит, он вставал. «Он действительно подслушивал, – подумала она. – Отлично». Улыбнувшись, она сообщила:
– Это был шеф полиции Брауэр. «Ты об этом уже знаешь», – добавила она про себя. – Хочет заехать сегодня. Я сказала, что вы у меня.