Но что бы ни происходило между ним и Одиль, доктор Лейн знал, что ему надо отправляться в пансионат и совершить утренний обход.
Он нашел жену пьющей кофе на кухне. Почему-то в это утро она совсем не накрасилась, выглядела осунувшейся и усталой.
– Только что звонила Зельда Маркей, – сказала она, сердито на него посмотрев. – Полиция просила ее о невыезде на случай допроса. Она не знает почему.
Допроса? Лейн почувствовал, как каждая мышца его тела напряглась. «Все кончено», – подумал он.
– Она еще сказала, что Сара Кушинг строго приказала не подпускать к своей матери ни ее, ни тебя. Похоже, что миссис Бейнбридж нездоровится, и миссис Кушинг готовит ее к немедленной госпитализации.
Одиль с упреком взглянула на него.
– Ты должен был со всех ног бежать к миссис Бейнбридж вчера вечером. Не потому, что тебе запретили приближаться к ней, но я слышала, что тебя вообще не было в здании почти до одиннадцати часов. Что ты де-лал все это время?
77
Нейл н Роберт Стефенс приехали на окраину, где все еще стоял пикап Мэги. Теперь его окружили полицейской лентой, и, выходя из автомашины, они услышали лай собак в соседних рощах.
Всю дорогу из полицейского участка они молчали. Нейл использовал это время, чтобы обдумать все, что узнал. Получалось очень немного. Чем дольше длилось его неведение, тем больше у него портилось настроение.
Его очень поддерживало присутствие отца. «То, чего я не смог дать Мэги», – с горечью сказал он себе.
Сквозь густой лес он различил не менее дюжины людей. Полицейские или добровольцы? Он знал, что они ничего не нашли, поэтому поиск развернулся более широко. В отчаянии он понял, что они искали тело Мэги.
Сунув руки в карманы, Нейл опустил голову. Наконец он прервал молчание:
– Она не может умереть, – произнес он. – Если бы она была мертва, я бы почувствовал это.
– Нейл, пойдем отсюда, – тихо сказал отец. – Не знаю, зачем мы вообще сюда приехали. Стоя тут, мы не поможем Мэги.
– Что, по-твоему, я делаю? – раздраженно и зло сказал Нейл.
– Судя но тому, что сказал шеф Брауэр, полиция еще не разговаривала с этим парнем, с Хансеном, но они узнали, что он будет у себя в конторе в Провиденсе к полудню. Похоже, они смотрят на него как на мелкую добычу. Они собираются передать сведения Нортона о его мошенничестве окружному прокурору. Но с нас не убудет, если мы съездим к Хансену в контору.
– Папа, я не могу теперь заниматься акциями, – сердито огрызнулся Нейл.
– Нет, я тоже теперь о них не думаю. Но ты заверил покупку пятидесяти тысяч акций, которые не принадлежат Коре Гебхарт. У тебя есть полное право потребовать у Хансена объяснений, – не унимался Роберт Стефенс.
Он посмотрел в лицо сына.
– Ты не понимаешь, о чем я? Мэги почему-то сильно беспокоил Хансен. Я не думаю, что это простое совпадение, что он перехватил предложение продать дом. Ты можешь прижать его за махинации с акциями, но я хочу встретиться с ним, чтобы выяснить, знает ли он что-нибудь об исчезновении Мэги.
Пока Нейл качал головой, Роберт Стефенс указал на лес.
– Если ты веришь, что тело Мэги лежит где-то там, то иди к ним, ищи. А я надеюсь... верю... что она жива, и если так, то знаю, похитители не могли спрятать ее рядом с машиной. – Он повернулся, чтобы уйти. – Доберешься как-нибудь сам, а я еду в Провиденс повидаться с Хансеном.
Он сел в машину, хлопнул дверью и уже начал включать мотор, когда Нейл сел рядом.
– Ты прав, – согласился он. – Не знаю, где мы ее найдем, но только не здесь.
78
Эрл Бейтман ждал шефа полиции Брауэра и детектива Хаггерти на крыльце своего музея в 11.30.
– Вчера гроб был на месте, – расстроенно сказал Эрл. – Я знаю точно, потому что вчера осматривал музей и хорошо это помню. Не верю, что у кого-то хватило наглости осквернить такую уникальную коллекцию просто ради шутки. Каждый предмет в музее был куплен после тщательного исследования.
– Приближается праздник Хэллоуин, – продолжал он, нервно хлопнув правой рукой по левой ладони. – Уверен, это сделала какая-нибудь банда детей. Я говорю вам прямо, что, если это так, я подам в суд. Не принимаю никаких оправданий «детских шалостей», вы понимаете?
– Профессор Бейтман, почему бы нам не войти и не поговорить об этом? – сказал Брауэр.
– Конечно, у меня в конторе есть даже фотография гроба. Это предмет исключительно интересный. Я планировал сделать его центральным экспонатом выставки после расширения музея. Сюда, пожалуйста.
Полицейские проследовали за ним через фойе. Мимо манекена в черном, туда, где, вероятно, прежде находилась кухня. У дальней стены все еще оставались раковина, холодильник и плита, под окошком до сих пор был кафель. Посередине комнаты стоял огромный старомодный стол, заваленный эскизами и чертежами.
– Я создаю выставку под открытым небом, – пояснил Бейтман. – Неподалеку у меня есть участок земли, где я собираюсь создать прелестный уголок. Проходите, садитесь. Постараюсь найти эту карточку.
«Он очень напряжен, – размышлял Джим Хаггерти. – Интересно, был ли он возбужден точно так же, когда его выкинули из „Латам Мейнор“? Может, он вовсе не безобидный чудак, как я думал?»
– Позвольте только задать вам несколько вопросов, пока вы ищете, – предложил Брауэр.
– О, конечно! – Бейтман выдвинул стул и сел.
– Пропало ли еще что-нибудь, профессор Бейтман? – спросил Брауэр.
– Нет. Кажется, больше ничего не пропало. Слава Богу, здесь ничего не испорчено. Вы должны заметить, что здесь работал одиночка, потому что пропал еще и катафалк, а вывезти гроб было несложно.
– Где находился гроб?
– На втором этаже, но у меня есть лифт для перемещения тяжелых предметов. – Зазвонил телефон. – О, извините. Это, наверное, мой кузен Лайам. Его не было, когда я сообщил ему о том, что случилось. Мне казалось, что ему будет интересно.
Бейтмаи поднял трубку.
– Алло, – сказал он, послушал и кивнул, давая понять, что ждал этого звонка.
Брауэр и Хаггерти слушали односторонний разговор, в котором Бейтман сообщал кузену о краже.
– Очень ценная антикварная вещь, – говорил он возбужденно. – Викторианский гроб. Я заплатил за него десять тысяч долларов и нисколько не жалею, у него настоящая трубка для дыхания, и он...
Вдруг он остановился, словно его прервали. И вдруг истошно закричал:
– Что значит Мэги Холлоувей пропала! Это невозможно!
Повесив трубку он, казалось, вот-вот потеряет сознание.
– Это ужасно! Не может быть, чтобы с Мэги что-то случилось. О, я знал, что ей грозит опасность. У меня было предчувствие. Лайам очень расстроен. У них довольно близкие отношения, вы понимаете. Он звонил из автомашины. Говорит, что узнал только что из новостей. Едет сейчас из Бостона. – Бейтман нахмурился. – Вы знали, что Мэги пропала? – с упреком спросил он Бpayэра.
– Да, – коротко ответил тот. – Мы также знаем, что вчера она была здесь у вас.
– О да. Я подарил ей фотографию Нуалы Моор, сделанную на семейном торжестве, она была очень благодарна. Поскольку она превосходный фотограф, я предложил ей помочь мне выбрать наглядный материал для телевизионных передач о похоронных ритуалах. Поэтому она приходила посмотреть, – честно объяснил он. – Мэги видела почти все, – продолжал Эрл. – Я был разочарован, что она не принесла камеру, поэтому, провожая ее, сказал, что она может прийти сюда в любое время, и показал, где хранится ключ.
– Это было вчера днем, – сказал Брауэр. – Она вернулась сюда вчера вечером?
– Не думаю. Что ей делать здесь ночью? Редкая женщина решится на такое. – Он выглядел очень расстроенным. – Надеюсь, с Мэги не случилось ничего плохого. Она очень милая женщина и прехорошенькая. Я к ней очень привязался. – Он покачал головой и добавил: