Да!
Рука Эми дрожала, когда она схватила тестер. Голубая линия. Может, у нее будет мальчик? Нет, нет. Глупо. Конечно, не мальчик. У нее будет девочка. У них с Джейком будет девочка.
Ноги Эми внезапно затряслись. Она схватилась за раковину и опустилась на край ванной. Она беременна. Недаром они оба тогда не думали ни о чем, кроме глубокой и отчаянной потребности быть друг с другом, быть любимыми. Без всяких ограничений, оговорок и условий.
И теперь существует их ребенок, растущий внутри нее. Зародившаяся жизнь.
Нельзя сказать, что это замечательно — влюбиться в Джейка Холлэма, в мужчину, который счел своим долгом сразу сказать, что он и не помышляет ни о каких супружеских обязательствах. А потом было уже слишком поздно…
Тем не менее тогда, на крестинах, они оба подошли к двери одновременно.
Эми утешало только одно: Джейк не знал, что она любит его. Мужчины не верят такого рода эмоциональной чепухе. Если бы она произнесла слово «любовь», Джейк запаниковал бы, уверенный, что она хочет привязать его к себе, и смотрел бы на ребенка как на попытку поймать его в ловушку.
Эми положила ладонь на живот. Нет. Если он возвратится, то оттого, что хочет вернуться.
Он убежал от нее так, будто за ним гнались. Она решила, что его поспешность — многообещающий знак, который говорит о некоем беспокойстве, о страхе, о понимании сложившихся отношений. Тем не менее надо сказать ему о ребенке. Прежде чем он услышит о нем от кого-нибудь другого.
Зазвонил телефон, и Эми перестала размышлять о своих отношениях с Джейком. Он в Америке, уехал на несколько недель. Итак, у нее есть целая вечность, чтобы придумать, как получше преподнести ему новость.
Направившись к двери, Эми поняла, что все еще держит в руках маленькую пластиковую палочку. Потянувшись к мусорному ведру, она поняла, что совершенно не способна выбросить ценное свидетельство существования ее ребенка. Она сунула тестер в стеклянную баночку, стоящую на подоконнике ванной комнаты, и пошла к телефону.
Джейк сидел в зале заседаний совета директоров в деловой части Нью-Йорка, но мысленно находился по другую сторону Атлантики. Он не мог не думать об Амариллис Джонс. Пока он добросовестно старался установить партнерские отношения с американской телекоммуникационной компанией, ему было сравнительно легко отодвинуть мысли об Эми на задворки своего сознания. Однако, сидя с юристами обеих компаний, разрабатывающими детали соглашения, он мог думать только о запахе колокольчиков и дожде, выпавшем на теплую английскую почву, о прикосновении женщины, которое, казалось, проникло ему в душу.
Что с ним случилось? Они же просто ездили на крестины! Овладевает ли им атавистическое желание быть отцом? Ни в коем случае! Ему нравилось чувствовать себя крестным отцом Бена, но не хотелось иметь собственного ребенка. Вот почему он выбирал партнерш по сексу с осторожностью и беспристрастием, граничившим с холодностью. Он не уходил — он убегал от любой возможной путаницы чувств. О любви слишком легко говорить, но она не много значит. Он познал это на горьком опыте.
Единственным человеком, который любил Джейка, была его приемная мать. Тетя Люси замечательная женщина, и он в большом долгу перед ней, будет благодарен ей до самой смерти. Но все же в глубине души Джейк не был удовлетворен ее отношением к нему. Она открывала свое сердце любому ребенку, попавшему в беду, или брошенному щенку, или потерявшемуся котенку. На протяжении многих лет тетя Люси смотрела на Джейка просто как на одного из десятков живых существ, которым помогла. Она была доброй, участливой, предельно честной. Предоставлять приют бездомным детям, ставить их на ноги, указывать им нужный путь и выводить их в мир стало для нее жизненным предназначением. С Джейком она поступила так же. Наблюдательная тетя Люси научила его мудро сохранять определенную дистанцию, защищающую от человека, могущего причинить боль. Только любимый человек способен ранить тебя.
В случае с Эми Джонс предупреждающие колокольчики подали тревожный сигнал. Интуиция Джейка говорила о том, что следует избегать ее. Он так и сделал. Он держал дистанцию. Но тем не менее они подошли к двери вместе. Может быть, Майк прав? Может быть, Эми околдовала его своими зелеными глазами? Ничто другое не могло объяснить его чувства, его неспособность изгнать ее из своих мыслей.
— Джейк, мы заключаем соглашение? — услышал он вдруг.
Джейк заставил себя вернуться в зал заседаний, посмотрел на людей, ждущих его решения, и понял, что последние десять минут не слышал ни слова. Не самый лучший способ вести дела. Встав, Джейк закрыл лежащую перед ним папку и сказал:
— Благодарю вас, господа. Я сообщу вам о результатах.
Он выскочил из зала и стал звонить по сотовому телефону, заказывая билет на ближайший авиарейс в Лондон.
Эми работала в саду, когда услышала шаги. Она подняла глаза и улыбнулась, увидев Уиллоу Армстронг, везущую Бена в новой коляске-вездеходе.
— Очень приятно вас видеть. Фантастические колеса, Бен!
— Подарок от любящего дедушки, — улыбнулась Уиллоу.
От дедушки. У ее ребенка не будет дедушки. Или бабушки. Не будет даже тети.
— Бен — счастливчик, — мягко подтвердила Эми.
— Я отвлекла тебя от важного дела? — спросила Уиллоу, глядя на наполовину выкопанную канавку. — Но мы не виделись со дня крестин.
— Неужели так долго? — уклончиво сказала Эми. Как будто она не считала каждый час, каждый день четырех долгих недель, ожидая возвращения Джейка и подыскивая слова, чтобы сообщить ему новость о ребенке. — Сад отнимает каждую свободную минуту.
— Сегодня такой прекрасный вечер, что я решила устроить пробег по пересеченной местности, пока Майк готовит обед, и притомилась. Может, выпьем по чашке чаю?
Эми воткнула лопату в мягкую землю и подошла к гостям. Младенец лежал под пологом, защищающим его от солнца. Он был великолепен. Прекрасен. Рука Эми непроизвольно потянулась к животу, где, невидимый и пока что никому не известный, рос ее собственный ребенок.
— Я как раз собиралась сделать перерыв, — сообщила Эми быстро. — Понимаешь, я переоборудовала магазин, и если сейчас не посажу фасоль… — Предоставив подруге воображать лето, лишенное прелести домашней фасоли, она взялась за ручку коляски. — Входи, а я помою руки и прижму к себе твоего маленького ангела.
Бен заерзал, и его личико сморщилось. Уиллоу предложила:
— Сначала я перепеленаю его, а потом уж ты возьмешь его на руки, Эми.
— Тебе помочь? Правда, я не уверена, что у меня хорошо получится.
— Это непростая наука, — кивнула Уиллоу. — Может быть, лучше начать с чего-нибудь полегче?
— Тогда пойду поставлю чайник. Ты знаешь, где находится ванная. Прошу.
— Джейк! Какой сюрприз! Давай заходи, — воскликнул Майк. — Я думал, ты еще в Штатах.
— Я и был в Штатах. До прошлой ночи. — У ног Джейка стояла сумка, а в руке он держал маленький пакет. — Тут кое-что для Бена.
— И ты приехал прямо из аэропорта? Должно быть, случилось что-то серьезное. — Майк заглянул в пакет. — Плюшевый медвежонок?
— Американский плюшевый медвежонок. — Джейк не мог вспомнить, откуда взялась мысль о покупке мишки. Он не любил мягкие игрушки. Не видел в них смысла. Он был практичным человеком, подарившим своему крестнику несколько очень перспективных акций.
Майк вынул медвежонка, посмотрел на звездно-полосатые галстук-бабочку и жилет и усмехнулся:
— Купить плюшевого медвежонка — великолепная идея. Уиллоу он понравится.
— Прекрасно. — Джейк как будто съежился от смущения. Боже мой, что он делает?
— Ну, не стой на пороге, приятель. Заходи.
— Нет, я приехал без приглашения. Мне следовало сперва позвонить… — Джейк внезапно утратил всю свою уверенность.
— Чепуха. Уиллоу гуляет с Беном, но она скоро вернется и будет в восторге, увидев тебя. А поскольку она настоит, чтобы ты остался, можешь нести свои сумки наверх сейчас же.
— Не знаю, почему я здесь. Мне следовало бы ехать домой…
— Джейк, ты всегда желанный гость в моем доме. Почему бы тебе не принять душ, пока я сварю кофе? Ты голоден? Или можешь подождать обеда?