— Расступитесь! Объявляется погоня! — люди скрестили руки и не дали солдатам даже сдвинуть их с места. Красный и злой Кэйа вышел вперёд со взъерошенной причёской, но даже перед ним народ не отступил.
— Теперь мы принимаем приказы… — промолвил Драфф и крикнул во весь голос, заглушая малейшие шорохи в густом лесу: — ТОЛЬКО НА КОЛЕНЯХ!
Рейзор помогал мне не напороться на корни и острые кусты, оставляющие на теле царапины, он вёл меня долгой и изматывающей дорогой, зато никто из вырвавшихся солдат не мог за нами поспеть или же понять, где мы. Вольфендом был коварен, но не для этого парня, он знал каждую хитрость, как свою и использовал её по назначению. И несмотря на это, нас взяли в кольцо; часть отряда всё-таки пустилась в безжалостную погоню, уменьшая нам вариантов для побега. Назад — не вариант, пусть даже сможем сбежать через Спрингвейл, у Моншдатдта нас сразу поймают. В Логове Ужаса бури мы будем в ловушке, и не исключено, что там нас постигнет ужасная участь. Если я думала о возможных вариантах, о чём же тогда думал Рейзор? Его хватка сильнее сжималась, а глаза метались в поисках укрытия. Он хотел спрятаться? Переждать опасность?
Парень утянул меня в какую-то дыру в скале, прикрытую кустами волчьего крюка. В темноте нас вряд ли заметят, но если подойдут ближе, скрываться уже не получится. Рейзор прижал мою спину к своей груди и прикрыл мне рот, вглядываясь в темноту и вслушиваясь в шорохи. Вдалеке слышались голоса солдат, но ближе им не позволял подобраться, казалось бы, сам лес. Порывшись в памяти, я примерно вспомнила это место, именно здесь в прошлый раз на меня напал Рейзор, когда я, видимо, подошла слишком близко к его убежищу. Лес околдовывал мысли солдат: некоторые из них начинали терять самообладание и зажигали фонари один за другим, боясь неизвестных монстров в темноте. Парень потянул меня вниз, скрывая под кустами даже макушку, и прижал к себе ещё сильнее, как ребёнок плюшевую игрушку. Я слышала его сбитое дыхание, а спиной чувствовала, как колотится человеческое сердце. Он дрожал от страха. Чего же Рейзор так боялся?
Я коснулась его руки, и дрожь прекратилась. Мокрый нос пощекотал мою шею, а слёзы окатили кожу, как проливной дождь. Парень заплакал, как ребёнок, не отпуская меня из объятий, и я даже не могла развернуться к нему, убрать эту грусть и исцелить боль в сердце. Ничего не могла. Лишь только сидеть в пещере, прятаться и позволять обнимать себя, как самое лучшее утешение.
— Я хотел убить его, — пробубнил Рейзор. — За то, что он хотеть сделать тебе больно.
— Ты про капитана? — я грустно выдохнула, вспомнив, как буквально несколько минут назад он прижал моё лицо к земле и хотел обездвижить иглами из элемента крио. — Ты не виноват в этой эмоции. Как и он.
— Я убью его, если увидеть, — ногти парня впились в моё плечо. — Я убью всех, кто трогать тебя и делать больно. Убью их… Убью…
— Рейзор. Мы сбежим отсюда.
— Нет, опасность. Они поймать.
— Мы побежим к Винокурне. Дилюк поможет, я знаю.
— Дилюк?
— Мужчина в красном, — уточнила я, и Рейзор втянул вытекающие сопли. Я развернулась к лицу парня и увидела, как его губы дрожали от наступающего плача. И правда, как маленький ребёночек. — Помнишь, ты хотел мне что-то сказать, когда я возвращалась в Мондштадт? Что это было?
— Ты пахнешь свободой, — признался Рейзор, поймав взглядом мой румянец. — И немного стейком.
— Второе было лишним, — засмеялась я, поправив взъерошенные волосы. — Но спасибо. Мне приятны твои слова.
Рейзор улыбнулся мне и глянул куда-то вниз, а после подвинулся ближе. В пещере и так было тесно, от стенки до стены можно пальцами докоснуться с вытянутой рукой. Парень закрыл мне глаза, и я в миг ощутила чужое дыхание рядом с собой, все чувства обострились, так странно и приятно. Что-то тёплое коснулось моих губ, а после сжало нижнюю, неумело и робко. Такой пугливый поцелуй, его можно сравнить с обычным случайным прикосновением, но Рейзор вкладывал в это гораздо большее. Он закрывал мне глаза, чтобы я не видела его красных щёк и испуганного взгляда, когда впервые прикосновения приносили столько удовольствия. Ему хотелось ещё и ещё, но решался лишь на слабые поцелуи с лёгким причмоком, а я плавилась, как масло на сковородке, глотала подступающую слюну снова и снова, пока вдруг мокрый язык не коснулся моего.
Я шумно втянула воздух, а тело само потянулось к парню, как магнит. Рейзор смущённо прижался к стене, а я опёрлась об его плечи, дрожащие от глубокого поцелуя. Не помню, целовалась ли я с кем-то так откровенно, как с этим парнем, возможно, я сама себе придумала принца, с которым у меня был первый поцелуй, чтобы потом не расстраиваться из-за неудачи. Но я хотела, чтобы с Рейзором он запомнился. В малейших деталях.
— Прошу, не уходи, — внятно произнёс парень, с абсолютно другим акцентом. Будто эту фразу он говорил чаще, чем слово «привет» или «спасибо». Я опустила ладонь на его щёку. — Не уходи.
— Я не уйду. Мы уйдём вместе.
***
— Джинн, я могу войти?
Лизе не нужно было разрешение, чтобы войти куда-либо, она всегда получала, что хотела, поэтому, не дожидаясь ответа блондинки, зашла в комнату, потускневшую от грусти. Джинн сидела за своим столом и даже в нерабочее время разбирала бумажки. На неё свалилось ещё больше дел, поэтому приходилось нередко читать и писать при слабом свете свечи. Несколько месяцев такой работы, и девушка стала носить очки. Лиза много раз говорила, что ей идёт, но бывший магистр не слушала. Она даже не сразу заметила, что кто-то зашёл в комнату, весь её стол был усыпан документами и указами, а от былых писем благодарности и след простыл, все пылились в какой-то переполненной коробке — теперь Джинн могла получать лишь приказы свыше.
— Слышала, что на улице собирается? — спросила Лиза, не сводя глаз с работающей девушки.
— Нет, а что?
— Люди собирают бунт против монарха. Будешь что-то делать?
— Стража их остановит. А мне потом вновь с бумажками возиться, — с болью произнесла Джинн.
— И ты не хочешь присоединиться? Так и будешь сидеть отмалчиваться?
— Я считаю, что тот, кого они выбрали, сделает Мондштадт лучше. Я лишь поддерживала город в стабильности, наплевав на развитие.
— Ты не плевала на него, с чего ты взяла? — мягко спросила Лиза, подойдя к столу и присев на край. — Ты делала всё возможно, чтобы проблемы Мондштадта оставались общими. Помнишь, как мы отстраивали дома после Ужаса Бури, м? И всё без коммерции, по доброте душевной, люди помогли нам. Как думаешь, сейчас они нам помогут?
— Они не помогут, если на Мондшдтадт нападёт нечто столь опасное, как дракон Двалин.
— Но сейчас они ведь вступились за тебя, — слова Лизы привлекли внимание бывшего магистра, и она, с болью касаясь глаз, сняла очки. — А в Спрингвейле сейчас начнётся настоящая кровавая бойня из-за того, что Кэйа с ума сошёл от страха к монарху. Погибнет много людей. Возможно, вся деревня.
— Я всё это понимаю, но я не могу!.. — Джинн схватилась за сердце и сжала губы. Всё внутри неё болело, казалось, что душу бьют плетью каждый раз, когда она пытается пойти против. Это страх. Это слабость. И это вовсе не свобода.
— Можешь ты всё, дура! — не выдержала Лиза и схватила блондинку за плечи. — И причём только ты! Люди идут на улицы ради тебя, понимаешь?!
— Да почему сразу ради меня?!
— Да потому что они хотят, чтобы ты вновь помогала им и управляла! И мы хотим!
— У вас есть монарх!
— Да иди в жопу со своим монархом!
Они тяжело дышали от злости, а кулаки так и чесались, чтобы стукнуть по красивой мордашке. Мало кто знает, но девушки в детстве очень часто дрались, да и сейчас были готовы поддаться этой привычке, вновь вдарить, как в старые добрые. Но обе держались. Джинн откинулась на кресле, и вместе с выдохом из неё будто вышла усталость, копившаяся несколько долгих месяцев. Девушка выпрямилась, поправила пиджак, встала из-за стола, спрятав ноги в домашние мягкие тапки, но задумавшись, откинула их прочь и принялась искать выходные сапоги. Лиза довольно хмыкнула и, взяв с тарелки нетронутый зефир, запустила его в рот, блаженно закатив глаза. Джинн суетилась, как озорной щенок, но в этом и была её прелесть, образ секретарши с бумагами ей совершенно не идёт.