— Спасибо. Я и хотела мальчика. — вытираю со своего заметно округлившегося живота гель и сажусь напротив доктора.
— Так, витаминки перестаем пить и больше отдыхаем, Дина Сергеевна.
— Я, итак, всё время отдыхаю.
— Это прекрасно. Через три недели жду вас на приём.
— Всего доброго. До свидания.
— До свидания.
Выхожу с клиники довольная, счастливая. На улице сегодня солнечно, плюс десять градусов тепла. За что люблю Италию, так это за отсутствие снега.
Сегодня тридцать первое декабря, в России все отмечают новый год. И мы тоже не исключение. Сейчас приеду домой, позвоню родителям, приведу себя в порядок и помогу домработницам накрыть на стол. Будем с моими родителями отмечать новый год по видеосвязи. Я хотела отмечать этот праздник в Росси, но мне мой доктор не разрешил лететь на самолете.
Сажусь в машину на заднее сиденье и пристегиваю ремень.
— Домой, Виктор.
— Как скажете. Простите, что не помог сесть, я вас не заметил. — водитель трогается и мы не торопясь едем в сторону нашей виллы.
— Перестань. Я не больная, чтобы надо мной трястись, как над ребенком.
— Но…
— Никаких, но. Едем домой.
Как только машина останавливается, дверь тут же открывается и Виктор подает мне руку. Закатываю глаза, но от руки не отказываюсь.
Стоило только переступить порог дома, как чую запахи салатов. Прямиком направляюсь на кухню. Две домработницы о чем-то спорят, явно не замечая моего присутствия.
— Что у вас случилось, девочки? — на мой голос они вздрогнули и повернулись ко мне, опустив глаза в пол.
— Простите, Дина Сергеевна. Мы забыли как готовится салат, который вы сказали приготовить. И название тоже забыли, чтоб в интернете посмотреть. — вздыхаю, с улыбкой глядя на этих девушек.
— Девочки, я сама не знаю как он называется. Я его сама приготовлю. Вы идите пока готовьте остальное.
— Спасибо. — так же несмотря на меня, принимаются за другие блюда.
Никак не могу привыкнуть, что здесь никогда не готовят новогодние салаты, как в Росси.
Захожу в свою комнату, ложусь на кровать и прикрываю глаза. Интересно, закончится когда-нибудь моё сонливое состояние? Я мало того, что сплю до обеда, так ещё и к вечеру успеваю поспать и ложусь не позже десяти, потому что глаза начинают закрываться. В общем, из двадцати четырех часов в сутки, я не сплю, часов пять максимум. И как Анфиса Юрьевна меня может любить? Я ведь как невестка вообще никакая. Сплю, ем и ворчу оставшееся время. Она уже неделю как живет с нами. Её супруг улетел на две недели в командировку, а она к нам. Сказала, что отметит новый год и к себе вернется домой.
Будит меня чьё-то дыхание возле уха.
— Уйди, я хочу спать.
— Время уже поздно, пора вставать.
— Вот именно, уже поздно, зачем вставать уже?
— Дина, через два часа новый год. Просыпайся. — глаза механически открылись и я впилась недовольным взглядом в лицо Давида.
— Почему раньше меня не разбудил?
— Ты шутишь, да? — он засмеялся хриплым голосом, вызывая мурашки по моему телу. — Я к тебе уже боюсь подходить. Бужу не нравится, не бужу тоже не нравится.
— То есть я слишком ворчливая и вредная, да? — Давид медленно встает и пятится к выходу, поднимая руки в примирительном жесте.
— Я этого не говорил, ты сама придумала.
— Ах, я еще и сама себе всё придумываю? — сузила глаза и начала медленно слазить с кровати. Понимаю, что не успею догнать его, поэтому хватаюсь за живот и замираю. Давид тут же подбегает ко мне.
— Что, маленькая? Плохо? Рожаешь? Болит?
— Не болит. — хватаю его за руку и толкаю на кровать. Сама сажусь сверху и начинаю целовать глаза, щеки, губы, подбородок, нос и всё куда только могла попасть.
Давид снова смеется, а я начинаю плакать.
— Дина, ты чего? — он смотрит на меня обеспокоенно, уже без тени улыбки.
— Ты… так сексуально смеешься… — всхлипываю и начинаю плакать ещё громче.
— Да бедная ты моя девочка. — Давид смеется и гладит меня по голове. — Что же творится в твоей светлой головке последнее время?
— Не знаю. Доктор говорит это нормально, что гормоны играют. Ты меня бросишь, да? Ну из-за того, что я много психую и плачу.
— Больше никаких детей, иначе я поседею так. — услышав это начинаю реветь так, что в комнату забежала Анфиса Юрьевна.
— Что случилось, Диночка? — она переводит растерянный взгляд с меня на Давида.
— Он не хочет больше от меня детей. — утыкаюсь в грудь Давида и всхлипываю.