— Что, не узнаешь? — улыбнулась журналистка. — Расслабься — это не грабители. Это всего лишь я, Настя, твоя старая знакомая. Помнишь Житомир… скалы…
— Да помню, помню, — перебил ее Косач.
— Так мне войти или ты сам ко мне выйдешь? — спросила Настя. — Может, на скамеечке присядем во дворе, поговорим?
— Нет, проходи. Здравствуй. Какими судьбами? — хмуро поинтересовался хозяин, пропуская ее в прихожую.
— Да вот шла мимо, решила заглянуть, — завела было привычную песню Прокофьева, но тут же одумалась. — На самом деле я тебя видела вчера.
— Где? — удивленно посмотрел на нее Мишка.
— Отгадай с трех раз, — хитро прищурилась Настя. — Спорю — не отгадаешь.
— Не отгадаю, — кивнул головой Мишка.
— Ладно, скажу, — сказала Настя, сохраняя прищур. — В милиции, в кабинете следователя. Я спешила, поэтому не стала тебя дожидаться, чтобы поздороваться. Чего смотришь, как баран на новые ворота? Это я заглядывала в кабинет на секунду. Хотя, возможно, ты и не обратил внимания.
— Да-а-а, я там был вчера. Но тебя не заметил. А ты-то как там оказалась? — спросил озадаченно Мишка.
— Я же в газете работаю. Интервью, репортажи и все такое прочее. Так можно мне присесть? В ногах, как говорится, правды нет.
— А ты знаком со Львом Штайнером? — продолжила она, когда Мишка поставил на стол чашки для чая.
— Нет.
— Как нет? А зачем же тебя вызывали в уголовный розыск? Этот следователь ведь допрашивал свидетелей по делу погибшего тележурналиста, — сказала Настя и тут же пошла на попятную: — Извини, если что не так. Может, у тебя самого что-то случилось, а я к тебе пристаю со Штайнером. Я, ты же понимаешь, плотно сижу на этой теме…
— Нет, у меня ничего не случилось. Просто я… — похоже, Косач затруднялся с ответом. Чувствовалось, как в нем росло напряжение.
— Ты что, не один? — не отставала Настя, заподозрив, что за стенкой, в гостиной, куда она не заглядывала, кто-то прячется.
— Нет, я один. Но ко мне скоро придут, — сознался, наконец, Михаил.
— Тогда проводи меня, — стояла на своем Прокофьева. — По пути как раз мне все и расскажешь.
— Да нечего рассказывать, — махнул рукой Косач. — Понимаешь, я как-то выступал в программе у Штайнера, а потом был у него дома в гостях. И все.
— И все? — переспросила Настя. — И это ты сказал следователю?
— Да. Он снимал у меня показания, потому что нашел мои координаты в записной книжке Штайнера.
— А о чем шла речь в программе? — спросила Прокофьева.
— Ты разве не смотришь телевизор? — удивился Мишка.
— Тот канал, где работал Штайнер, нет, — отпарировала Прокофьева. — Так о чем программка была?
— Ну, в общем, когда мы с ребятами были в Хибинах на Кольском полуострове, я нашел там кое-что… — Косач снова замялся.
Но Настя не дала ему увильнуть.
— Что? Что ты там нашел? — живо переспросила она.
— Нечто вроде клада, — неохотно признался Мишка. Ему не хотелось говорить о драгоценностях, которые он случайно нашел в одной из пещер и потом загнал Штайнеру, вместо того чтобы сдать государству.
Дело в том, что незадолго до турпохода Мишки Косача и его команды в Хибины был ограблен горноминералогический музей в Кировске. Грабители вынесли из музея богатейшую коллекцию минералов, среди которых было немало драгоценных каменей. Она-то и была спрятана до поры до времени в пещере в Хибинах. Грабители, конечно, никак не предполагали, что их тайник кто-нибудь откроет.
Но Мишку Косача, когда он с ребятами осматривал очередную пещеру, потянуло в то самое место, где были спрятаны драгоценные камни. И, найдя сундучок, он ничего никому не сказал, а вернулся за ним чуть позже, уже после того, как поход закончился и ребята разъехались по домам. Забрав сундучок, Косач отправился в Петербург. К тому времени он был уже знаком со Львом Штайнером и потащил свою находку прямиком к нему.
Припрятав камешки, Штайнер состряпал материал о сенсационной находке туриста, показав телезрителям пустой сундук с якобы завалявшимся на его дне минералом, не представлявшим для коллекционера никакой ценности. По его версии, некие местные жители ограбили музей и вынесли из него минералы, которые потом, вероятно, вывезли за границу. Часть репортажа была посвящена описанию коллекции, от которой в музее остались одни фотографии, другая часть — горным красотам Хибин, а третья — интервью с туристом Михаилом Косачем, нашедшим сундучок, а также беседе с представителями уголовного розыска города Кировска, ведущими дело по ограблению музея.
Штайнер утверждал, что легче всего скрыть тайну, выставив ее на всеобщее обозрение, в чем убедил и Косача. Только Мишка сейчас уже сам был не рад, что дал себя уговорить тогда и согласился на съемки. Теперь ему приходилось отдуваться не только перед милицией, но и перед Настей.