Женщина
Ты не только творение бога, не земли порожденье ты, —Созидает тебя мужчина из душевной своей красоты.Для тебя поэты, о женщина, дорогой соткали наряд,Золотые нити метафор на одежде твоей горят.Живописцы твой облик женский обессмертили на холстеВ небывалом еще величье, в удивительной чистоте,Столько всяческих благовоний, красок в дар тебе принесли —Сколько жемчуга из пучины, сколько золота из земли,Сколько нежных цветов оборвано для тебя в весенние дни,Сколько истреблено букашек, чтоб окрасить твои ступни.В этих сари и покрывалах, свой застенчивый пряча взгляд,Сразу ты недоступней стала и таинственнее стократ.По-иному в огне желаний засияли твои черты.Существо ты – наполовину, полувоображение ты.
Засуха
Рассказывают, что когда-то, ради женской любви,Спустились боги на землю, оставив дела свои.Миновало то время. Сегодня, в бойшакха[19] лютый зной,В дни рек пересохших и поля, опаленного засухой злой,Молит крестьянка жалобно, с неба глаз не сводя,Исступленно молит, отчаянно: «Пошли хоть каплю дождя!»
С надеждою и волнением, напрасной веры полна,В дали тоскливым взглядом всматривается она.Но дождь не приходит. Ветра безжалостная рукаРазгоняет нетерпеливо последние облака.Языком своим солнце вылизывает последний след синевы.В Калиюгу[20], наш век железный, постарели боги, увы!Былые очарованья уже не волнуют их.Доходят женские просьбы теперь до мужчин одних.
Непознанный мир
Был в тебе я рожден, свет по воле твоей увидал.О природа бескрайняя, как я тебе доверял!Называл своей матерью, домом своим называл,А сегодня познал я и когти твои, и оскал.Ты, как демон огромный, взревела и ринулась в ночь,Облик свой материнский, как маску, откинув прочь.Бурей бойшакха все разметала, развеяла в прах,Пыль неся на крылах, мир повергла в смятенье и страх.С корнем вырвать готова ты жизнь, как сухую траву.Я тебя вопрошаю, о Ужас Великий, зачем я живу?Кто ты, мне заслонивший дорогу в небесную твердь?Кто ты, горло мне тысячью пальцев сдавивший? Ответь!Кто ты, давший мне жизнь мимолетную? Слышишь, я жду!Почему я живу? Для чего я? Куда я иду?
Я плыву по реке…
Управляет лодкой моей легчайший из ветерков.Впереди горизонт белеет пеной утренних облаков.Река от влажных муссонов полноводна и широка.Словно сытый ребенок, безмятежная спит река.По берегам безмолвие зеленых рисовых нив,Мир, подобно беременной женщине, медлителен и ленив.Почему так спокойно сегодня на земле и воде?Лодок нет, берега пустынны, почему ни души нигде?Одинокая в этом мире, пряча печальный взгляд,Смерть – знакомая старая – облачилась в прекрасный наряд:В волосах ее спрятались белоснежные облака,На высоком челе сияет бледный отсвет издалека.Что-то грустное напевает, еле слышное в тишине,Обольщает меня, смущает беспокойное сердце мне.
Из книги «Предания» («Котха»)
1900
Доверенный
Однажды утром в крепости Сетара[21] Увидел Шиваджи[22], глазам не веря:Бредет с сумою Рамдас-гуру старый[23], Стоит, как нищий, перед каждой дверью!
Его духовный вождь, мудрец великий, Чье всем известно благосостоянье,Ниц пред которым падают владыки, Стал побираться, просит подаянья!
В кувшин дырявый воду набирая, Мы утоленья жажды тщетно ищем.А сколько дать, чтобы полна до края Была сума на этом странном нищем?..
Взял Шиваджи перо и быстро нечто Черкнул, сказав слуге: «Смотри, он близко, —Здесь Рамдаса обязан подстеречь ты И положить к его стопам записку…»
вернуться
20
вернуться
22
вернуться
23