Влад уверенно продирался сквозь лесную чащу, ловко огибая деревья, пробираясь сквозь заросли кустарников, попутно складывая в корзинку какие-то травы, цветы и ветки деревьев, а потому спустя час похода его корзинка была наполовину заполнена, а моя - девственно пуста. Было очевидно, что лес он знает прекрасно, ориентируется с закрытыми глазами и знает каждую травинку. Я же узнавала лишь высоченные сосны и ели высотой с девятиэтажный дом. Их верхушки уходили далеко вверх, где сплетались в причудливый навес, дырявый потолок из плотно переплетённой листвы, сквозь которую падали прозрачные столбы яркого летнего солнца. В тени деревьев было прохладно. Иногда мы выходили к полянам, покрытым то цветами, то просто ковром зеленой травы. Мы быстро проходили их и снова погружались в лесную тень. Здесь кипела жизнь. Птицы, насекомые, мелкие звери - все пищало, свистело и переливалось миллионами звуков. Сопровождаемые этой музыкой, мы все дальше углублялись в лесную чащу, где ароматы были то густыми, как мед, то легкими, еле уловимыми и тонкими, словно кружево. Перемешиваемые легким ветром, они сливались в невероятную, абсолютно неповторимую симфонию. Мелодию запаха такую прекрасную, кружащую голову, пьянящую, то громыхая маршевыми аккордами, то пронзительно и нежно плача скрипкой. И я шла, слушая музыку леса. Она вела меня. В голове не было ни единой мысли. Наверное, поэтому я не сразу сообразила, что среди кустов за дальним стволом огромной сосны прятался человек. Совсем маленький. Он робко выглядывал из-за дерева, боясь быть обнаруженным. И судя по тому, что роста в нем было немногим больше метра, я поняла, что он совсем еще ребенок.
- Влад, по-моему, там кто-то есть, - сказала я, кивая в сторону маленького шпиона. - По-моему он совсем еще маленький. Чей-то ребенок?
Влад кинул на меня неодобрительный взгляд так, как кидают камень в приставшую дворнягу. Я ответила ему взглядом, говорящим: «Не на меня смотри, а туда, куда я показываю". Он посмотрел.
- Где?
- Да вон там. За ближайшей сосной. Видишь? Вот за той. Да, да. Прячется.
Влад нахмурил брови и, вглядываясь, пробурчал.
- Я никого не вижу.
Но все же пошел в том направлении, быстро и бесшумно. Прямо таки ниндзя-лесничий.
- Никуда не уходи. Жди меня здесь, - сказал он и скрылся из виду.
Человечек за деревом тоже исчез. Я осталась одна. Щебетанье птиц, стрекот сверчков и огромный бескрайний лес окружили меня, и стало жутковато. Без Влада лес перестал быть сказочно-прекрасным, солнечным и приветливым. Он стал бесконечным, необъятным и оттого жутко опасным. Сразу вспомнился огромный волк и, само собой, в голове, как назойливые мухи, завибрировали мысли о том, что таких волков здесь великое множество. И уж совсем не утешала мысль, что если уж волки тут размером с медведя, тогда какие здесь медведи...
- Зачем я только тебя послушался... - прозвучало сзади знакомое ворчание. - Знал же, что там никого нет и быть не может, - он вышел из кустов за моей спиной. Весь в репейнике, с царапиной на щеке и настроении явно худшем, чем пять минут назад. - Все вокруг облазил. Нет там никого. И не было.
- Я сама видела. Маленький, ростом с ребенка.
Испепеляющий взгляд, сжатые в тонкую полоску губы и недовольное бурчание. Ладно, не в моих интересах настаивать. Может, и правда показалось? Да нет же! Точно видела! Как можно перепутать видел ты человека или нет? Можно перепутать одного человека с другим при определенном сходстве, но видел человека или нет- не перепутаешь. Да и Бог с ним. Наверняка, ребенок чей-то. Сами по себе маленькие дети по лесу не ходят. Значит, деревня по близости все-таки есть. За этими мыслями я не заметила, как мы пришли на место.
Это была огромная поляна. Здесь было щедро разлито солнце, потому что деревья лишь обрамляли ее по краям, не закрывая собою свет. Вся поляна сплошь была покрыта плотным, густым кустарником, на котором густо, словно украшения на новогодней елке, росли ягоды малины. Крупная, спелая она была как нарисованная. Ни единой плохой ягодки, ни одной переспевшей или недозрелой. Отборная, спелая ягода, которая сама просилась, чтобы ее съели. Рот наполнился слюной, едва легкий, сладкий, такой знакомый аромат малины, пробивающийся сквозь запахи лесной зелени, коснулся носа. Подбежав к первому же кусту, я сорвала одну ягоду и закинула в рот. Пьянящий аромат ударил в нос, сочная мякоть, сжатая языком, лопнула, заливая рот сладким соком. На вкус она была еще лучше, чем на вид. Господи, да что ж здесь все вкусное такое? От наслаждения я, в буквальном смысле слова, ничего не замечала, и лишь когда фейерверк вкуса и запаха растаял, я услышала, что Влад что-то громко кричит мне. Он подбежал ко мне и, запыхавшись, спросил.
- Успела съесть?
- Да... - сказала я, понимая, что, видимо, «села мимо стула».
Он помотал головой.
- Я же кричал тебе! Понеслась, словно тебе еж под хвост попал. Говорю же, стой.
- Господи, они что, отравленные? - говорю я, чувствуя, как краска сходит с моего лица. - Я умру?
- А вот теперь-то она забеспокоилась!
- Надо вызвать рвоту...
- Не надо! - спохватился он - Этого мне не хватало.
- Ты позволишь мне умереть, лишь бы не...
- Да не умрешь ты, сумасшедшая, успокойся! Они не ядовитые, - сказал он, непонятно для чего, повязывая на моем запястье крепкую веревку. - В следующий раз прежде, чем что-то есть, спрашивай, - последнее слово он подчеркнул интонацией рассерженного учителя.
- Это еще зачем?
- Не отвязывай!
- Зачем веревка?
- Не хочу потом по деревьям лазить.
- Ничего не понимаю.
Но он лишь недовольно закатил глаза и, развернувшись, побрел в заросли, где кусты росли особенно плотно.
- Так что это за ягоды?
Но Влад лишь молча собирал ягоды в корзинку. Разговаривать со мной ему не хотелось.
- Зачем ты собираешь их, раз они вредные?
-Да не вредные они! Наоборот очень полезные. Просто есть сразу же, как сорвал нельзя. Нужно подождать. Им полежать нужно хотя бы сутки.
Но тут я перестала слушать его, потому что пятки мои оторвались от земли. В самом прямом смысле этих слов. Странное ощущение легкости, словно внутри меня надувают воздушный шар, заполняло все мое тело. Ноги взмыли в воздух, таща за собой все остальное.
- Влад, что со мной?
Теперь он повернулся ко мне и с нескрываемым удовольствием смотрел, как я, барахтая ногами и руками, пыталась зацепиться за что-нибудь, кроме воздуха. Очевидно, выглядело это на редкость забавно, потому что теперь он смеялся искренне и самозабвенно.
- Чего ты ржешь? Сделай же что-нибудь!
- Я уже сделал все, что мог, - сказал он, давясь от смеха.
Тут веревка на моем запястье натянулась, остановив меня примерно в трех метрах от земли. Вдоволь нахохотавшись, он утер слезы с красного от натуги лица, и спокойно поплелся сквозь малиновые кусты, таща меня за собой, как огромный воздушный шар. Он собирал ягоды, а я парила над землей, подхватываемая легкими дуновениями ветра, все еще тщетно пытаясь обрести равновесие и сохранить остатки былой гордости, что довольно сложно, учитывая, что мои ноги парили выше затылка. И как только страх оказаться где-то в стратосфере улегся, я начала злиться: