Замолчав, мужчина направился на кухню. Старик услышал, как грохочут дверцы шкафчиков, затем еле различимое: «Ага, вот и вы».
Сын с сияющей улыбкой вернулся в комнату, держа в руках несколько бутылей:
- Итак, с чего начнем? Как насчет виски? Ты любишь виски, папа? А может, водка? Что ты предпочитаешь?
Отец замотал головой, чуть слышно бормоча:
- Я не любитель этого дела...
- Неужели? А для кого же у тебя такие запасы? Ну, это не важно. Важно, что ты, не будь идиотом, догадался, почему я отступил от последовательности событий в своем повествовании, - тут же сын сам пояснил, чтобы до родителя наверняка дошел смысл его замысла. - Ты бы вряд ли смог ощутить весь спектр чувств и эмоций от моего «пожатия», будь ты в стельку пьян. Не волнуйся, сейчас сможешь заглушить свою боль. Видишь, я не такой уж зверь, правда?
Откупорив виски, мужчина взял отца за подбородок и стал вливать содержимое бутылки ему в рот. Тот не успевал глотать, захлебываясь в терпком напитке, который проливался на пол.
- Как расточительно, - возмущался сын, зажимая уголки рта старику, чтобы тот не проронил больше ни капли. - Не стоит волноваться, я не позволю тебе выпить больше того, что вынесет твой организм. Я был совсем ребенком и справился с половиной литра, стоически терпя адские муки, так что пару бутылочек, думаю, ты осилишь.
Отец, выпучив глаза, умоляюще смотрел на отпрыска. Он предпринял попытку помотать головой, но сын только крепче сжал подбородок и, нахмурившись, продолжил:
- Будь мужчиной, в конце концов, мы же договорились. Как ты сможешь понять все, что пережил твой сын, если я сейчас остановлюсь? А ведь я смогу простить тебя, только если после всего ты повторишь свои слова о понимании и прощении. Тебе же еще нужно мое прощение?
Старик в растерянности смотрел в когда-то родные глаза, ища ответа. Согласиться? Но тогда не известно, какие муки еще предстоит претерпеть. Отказаться? Это разозлит его, а реакция может оказаться непредсказуемой.
- Ты что совсем дар речи потерял? - не вытерпел мужчина. -Ах да, - опомнился он и убрал бутылку, давая тем самым возможность отцу высказаться. - Ну так что, нужно еще тебе мое прощение, или ты предпочтешь сгнить в могиле с не отпущенными грехами?
- Н-н-нужно, - еле выговорил отец, решив, что выбор не велик, судя по словам его чада: либо смерть при отказе, либо продолжение «концерта», который когда-нибудь да закончится. Только чем, пока оставалось загадкой. Возможно, он сможет остаться в живых. Какой-никакой, но шанс.
- Молодец! Ну что ж, продолжим, - со рвением произнес мужчина и снова пристроил горлышко виски ко рту своего нерадивого прародителя.
При рвотных позывах сын заботливо затыкал отцу рот, заставляя проглотить все обратно, и приговаривал: «Хороший мальчик», - после каждого удачного глотка.
В голове у старика давно не было ясности. К концу второй бутылки он с трудом различал предметы.
Покончив с обеими тарами, сын уселся напротив и стал наблюдать, периодически насвистывая какую-то знакомую мелодию от скуки.
Отец беспомощно лежал, не в силах даже открыть глаза.
- На лицо алкогольное отравление, - констатировал сын и продолжил свистеть.
Старик силился не вытошнить содержимое своего желудка, боясь, что отпрыску взбредет в голову заставить его съесть все вышедшее наружу. Но рвотные позывы оказались куда сильнее страха, и вскоре его выворачивало наизнанку прямо на индийский ковер. К счастью, сын только самодовольно смотрел на отца, не предпринимая никаких действий. Тот беспомощно лежал на животе лицом в собственной блевотине.
- Не возражаешь, если я вздремну? - игриво потянувшись, произнес мужчина.
Старик лишь услышал чуть различимый звук голоса сына, сливающийся с непрекращающимся гулом в ушах. Он уже жалел, что согласился проходить сквозь эти испытания, сочтя, что смерть была бы куда гуманней. Он мечтал погрузиться в беспечное забытье, где нет боли, лишь чуть притупившейся от алкоголя, нет страха смерти и этой агонии, в которой кажется, что душу силой отрывают от плоти и рвут на куски. Бедняга оставался в сознании. Желудок скрутило. Его пронзила дикая боль, вызвав новый приступ тошноты и гулкие стоны.